Читаем Записки орангутолога полностью

Там, в родном отделе он заполнил все мышеловки самыми редкими зверями и написал около пятидесяти этикеток. Потом в дверь его комнаты постучали и на пороге появился Корнет, очень тепленький после жирафа, запитого питоновкой. В руках у него был небольшой сверток.

— Я готов, — сказал он Паше, показывая ему эту туго набитую брезентовую сумку защитного цвета. — Веди в убежище. Сосну часок.

Паша спрятал его подальше от зорких глаз директрисы и снова сел за стол — писать этикетки. Часа полтора в дверь опять постучали. На этот раз на пороге стоял Вовочка.

— Пошли к Теплову, — сказал он. — Чайник, наверное, уже вскипел.

— Подожди минутку. Или, лучше, пошли со мной. Наше хранилище покажу. Не пожалеешь.

Вовочке хотелось чаю, а не смотреть на бесчисленные коробки с мышиными тушками, но он, хорошо зная грубого Пашу, согласился.

Териолог подошел к огромной железной двери и начал отпирать большущий амбарный замок. Бронированные створки открылись, и Пашу с Вовочкой чуть не сбила с ног осязаемая волна паров нафталина и парадихлорбензола. Даже у Вовочки, привыкшего к работе с этими канцерогенами в отделе орнитологии, и то перехватило дыхание. Но Паша включил свет и орнитолог тут же забыл про эти запахи.

Не зря дверь в это хранилище была бронированной и запиралась несколькими замками. В концентрированной атмосфере ароматических углеводородов в несколько ярусов висели звериные шкуры.

Желтели и рыжели лисы, белели и голубели песцы, всевозможными оттенками кофе и какао мягко переливались шкурки соболей, куниц и норок. В другом углу из-под потолка свешивались пятнистые и полосатые шкуры огромных кошек — леопардов, тигров, ягуаров и снежных барсов. Темными коврами висели медвежьи шкуры, а рядом — волчьи, от мелких темных до огромных, почти белого цвета. Виднелись и полосатые шкуры зебр, и молочно-белые — канадских коз, и лысоватые, с редким жестким волосом — гиен.

Вовочка, ошарашено глазевший на все это богатство мягкой рухляди пушно-меховой пещеры Аладдина, посмотрел в угол и вздрогнул. Там, под шкурой дымчатого леопарда, неподвижно лежала фигура долговязого человека. Вовочка с ужасом подумал, что легкомысленный Паша забыл здесь своего приятеля, и тот теперь превратился в очередной экспонат звериного отдела. Но орнитолог успокоился, увидев, с какой беспечностью Паша подошел к «трупу» и сдернул с него шкуру. На голове у лежащего человека был противогаз. Паша никогда не отличался гуманностью, поэтому для оживления «мертвого тела» прибегнул к чрезвычайно действенному способу — он просто прикрыл ладонью воздухозаборное отверстие. Из-под маски послышались стоны, проснувшийся человек задергался и судорожно сорвал с себя резиновую харю. Это был Корнет. Глаза у него были еще более выразительными, чем обычно. После возлияний он отсыпался в самом тихом и безопасном помещении музея, куда никогда не налетала во время своих рейдов директриса.

— Петушок пропел давно, — сказал Паша ошарашено глядящему на него таксидермисту. — Пошли к Теплову, глотнем тепленькой водички.

* * *

Юра Теплов был молодым жгучим брюнетом различных восточных кровей, настолько густо перемешанных, что этот научный сотрудник Кунсткамеры никак не мог решить, какой же он, все-таки национальности. Поэтому Юра периодически объявлял себя то греком, то евреем, то армянином (одно время он даже твердил всем, что девочка с персиками на картине Серова — это его бабушка). При этом он увлекался Японией (настолько, что состоял в переписке с дядей японского императора) и неудачно «косил» под эстета.

Юра обитал в кабинете, где еще до революции работал профессор Персиков, тот самый, которого прославил Михаил Булгаков в «Роковых яйцах». Это увлечение Персикова в какой-то мере передалось нынешнему обитателю старинного кабинета.

Теплов, как водится, сидел за своим столом, заваленным раковинами моллюсков и толстенными фолиантами. Одна из книг, на корешке которой тусклым золотом светилось название «Мужчина и женщина», явно не относилась к науке малакологии. Сегодня Теплов сидел за столом не один, а с японцем. Они разглядывали какую-то раковину и разговаривали на плохом английском.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отряд
Отряд

Сознание, душа, её матрица или что-то другое, составляющее сущность гвардии подполковника Аленина Тимофея Васильевича, офицера спецназа ГРУ, каким-то образом перенеслось из две тысячи восемнадцатого года в одна тысяча восемьсот восемьдесят восьмой год. Носителем стало тело четырнадцатилетнего казачонка Амурского войска Тимохи Аленина.За двенадцать лет Аленин многого достиг в этом мире. Очередная задача, которую он поставил перед собой – доказать эффективность тактики применения малых разведочных и диверсионных групп, вооружённых автоматическим оружием, в тылу противника, – начала потихоньку выполняться.Аленин-Зейский и его пулемёты Мадсена отметились при штурме фортов крепости Таку и Восточного арсенала города Тяньцзинь, а также при обороне Благовещенска.Впереди новые испытания – участие в походе летучего отряда на Гирин, ставшего в прошлом мире героя самым ярким событием этой малоизвестной войны, и применение навыков из будущего в операциях «тайной войны», начавшейся между Великобританией и Российской империей.

Андрей Посняков , Игорь Валериев , Крейг Дэвидсон , Марат Ансафович Гайнанов , Ник Каттер

Фантастика / Приключения / Детективы / Самиздат, сетевая литература / Попаданцы