Записки помощника прокурора

Ну что сказать. Упыри, по-другому не скажешь. Слава Богу, никто не погиб, хотя эти ублюдки били в жизненно важные органы: в район голову, шеи и груди. При допросе одного из потерпевших, который прибыл в суд. Кстати, очень повезло, на суд приехали все потерпевшие в один день. Такое бывает очень-очень редко. Тут просто повезло.

Так вот, один из потерпевших привез нам медицинские документы, которые показали, что у него в голове обнаружили кусок от разлетевшегося лезвия ножа. Когда его били в голову, то нож просто разлетелся на фрагменты. При осмотре места происшествия были осмотрены эти фрагменты лезвия. Один кусок не нашли, решили, что он просто куда-то улетел. А оказалось, что он остался в голове у человека.

В общем, весь процесс эти ублюдки веселились. Особенно им было весело, когда люди — потерпевшие рассказывали, как эти уроды резали и били их ножами. Сказать, что я не был взбешен — это ничего не сказать! Ну ничего, придёт и моё время.

Через четыре часа закончилось рассмотрение дела: изучением материалов и допрос свидетелей и упырей. Предстояло выступить государственному обвинителю, т. е. мне.

Я попросил сделать перерыв и направился к судье. Вообще-то, такое законом запрещено, но никто с этим не «заморачиваетя». И все это знают, но не обращают внимания. Прокурор (государственный обвинитель) всегда обсуждает с судьей, сколько он будет просить, а сколько судья может дать срок для подсудимых. Это делается для того, чтобы не было больших разночтений между сроком, который просит обвинитель, и даёт судья. Иначе обвинителю придется писать протест на решение суда, ну и другие «заморочки».

Я зашел в кабинете судьи и спросил у неё по поводу срока, который она собирается дать этим «редискам».

— Ну я дам совершеннолетним лет по 10, а несовершеннолетнему 6 лет.

Максимальный срок по их преступлениям был от 8 до 15 лет. Несовершеннолетнему в любом случае нельзя было давать более 10 лет. Я удивился такому подходу:

— Извините, а с чего такое доброе и мягкое отношение к этим тварям?

— Ну, через 10 лет я ухожу на пенсию. Не хочу свою карму портить.

Я хотел просить упырям по максимум: совершеннолетним по 15, а несовершеннолетнему утырку — 10 лет.

— Извините, конечно, но вы кажется видели, как эти ублюдки вели себя на суде. Веселились и наслаждались, как они совершали преступления. За одно это уже можно и «накинуть» срок. Потом не забывайте, у нас последнее время, Государственная Дума постоянно издает амнистии. Также, вы забыли, что есть условно-досрочное освобождение. Поэтому они могут выйти из тюрьмы гораздо раньше этих 10 лет. Подумайте, что они выйдут раньше и могут к вам прийти спросить за свои «срока».

Я вышел из кабинета и ушел готовить свою речь, оставив задумавшуюся судью с секретарем в кабинете. Секретарь присутствовала при нашем разговоре. Судя по её лицу, моя речь и на неё произвела впечатление.

Судья выслушала мою обвинительный речь и ушла в свой кабинет, писать приговор.

Когда я называл сроки, которые попросил для этих «ублюдыше», то их лица резко посмурнели, улыбки исчезли, а на лицах появилось отчаяние.

Судья объявила приговор, когда вышла из кабинета: двоим совершеннолетним — 14 лет, несовершеннолетнему — 9 лет.

— Ну чего вы перестали улыбаться, давайте посмеемся вместе. Ведь это же так весело. Сидеть, не пересидеть! — сказал я, когда судья ушла, а я подошел к «клетке», где сидели эти «утырки»

Конвойные сделали вид, что они меня не видят. Как-бы, нельзя подходить к уже осужденным, но они закрывают глаза на прокуроров, которые могут переговорить с осужденными.

После моего возвращения, начальник отдела государственного обвинения, «слегка» был удивлен. Такое дело за несколько часов, да ещё и такие большие сроки. Не получилось у него подставить перед нашим прокурором наш отдел. Всё время на меня потом косился, когда встречались с ним в коридоре или у прокурора.

Начальник отдела и заместитель прокурора были довольны моим походом в суд. Как-то так.

Милиционеры хомяки-наркоманы

Как головотяпство может довести до серьезных последствий "Предупреждение: Не вычитано".

Примерно в 2001 году, вызвал меня мой начальник отдела и приказал провести проверку камеры хранения вещественных доказательств в ЛОВД на Киевском вокзале г. Москвы.

Как раз, с «верху» из Генеральной прокуратуры «спустили» новое указание — провести проверку по всей территории РФ мест, где хранятся различные вещественные доказательства, на предмет их сохранности и правильности хранения. Подобное практикуется, раз в несколько лет.

Поэтому многих наших работников, в том числе и меня, отправили разбираться с этой проблемой по всем ЛОВД, где хранились эти вещественные доказательства.

Прибыл я на Киевский вокзал г. Москвы, пришел к начальнику ЛОВД, представился и попросил выделить мне сотрудника, сопроводить в комнату хранения вещественных доказательств.