Записки принцессы. Поцелуй для демона

Девушка открыла глаза и поймала устремленный на нее пристальный взгляд Ирвина. Впрочем, принц сразу отвернулся, уткнулся в лежащую на коленях книгу.

— Извини. Я думал, ты спишь.

И потому смотрел?

— Ничего. — Лис перевернулась на бок, спиной к Ирвину, и все-таки попыталась заснуть. Утром корабль приземлится за столицей и неизвестно, что ждет в Рамине.

Кто знает, возможно, в столице их пути разойдутся, в конце концов, у нее есть свои дела, и попадаться под чью-то горячую руку просто за компанию бессмысленно.

Кровать резко, противно скрипнула. Чисто инстинктивно девушка рывком села, потянулась к пистолету. Харр побери, кобура с оружием осталась же в другой каюте!

Ирвин застыл в узком пространстве между постелями, глянул виновато.

— Разбудил? Прости, не думал, что она заскрипит…

— Ты прости. Это просто рефлексы.

— Лис. — Принц вдруг опустился на край ее кровати, глубоко вздохнул. — Когда мы прибудем в Рамину, я…

Все будет иначе. И высказать свое мнение родителям в лицо подчас куда труднее, чем может показаться на первый взгляд. Да и, откровенно говоря, пока нет уверенности, что за попыткой отвезти наследника и его невесту в родовой замок не стоит король Лиры. К тому же есть подозрение, что, едва они переступят порог дворца, принца сразу уберут подальше. Если Лин нежелательная невеста, то, разумеется, наследнику престола не пристало находиться в столь неподобающем обществе.

— Лис, — повторил Ирвин, искоса глянул на девушку и внезапно придвинулся к ней, поцеловал. Практически сразу отстранился, посмотрел внимательно и вновь коснулся губами губ.

Почему бы и нет?

Лис позволила опустить себя на кровать, позволила всколыхнувшемуся глубоко внутри желанию подняться, захватить и ее, и мужчину, делая каждое движение все более нетерпеливым, а каждый поцелуй все более жадным, жестким, почти болезненным. Позволила темной волне унести обоих в крохотный мирок, ограниченный лишь двоими и принадлежащий только им. Пусть лишь на короткий срок, но девушка растворилась в этом безумном вихре одурманивающих ощущений, голодных, хаотичных прикосновений, тяжести мужского тела…

И в забытьи мягко накрывшего сна.

Во сне был дом, детство и море. Беззаботный мамин смех, братья, гоняющие мяч на заднем дворе. И она сама, старающаяся не уступать мальчишкам.

Во сне светило солнце и было тепло, ветер приносил соленые брызги. Возвращаться не хотелось, но сон, словно неверный мираж, ускользнул прочь, выталкивая в действительность. Почему-то холодную и одинокую.

Что-то изменилось.

Лис открыла глаза. В каюте темно, за окном сквозь защитную туманную пелену пробивался рассвет. Девушка перевернулась на другой бок, провела ладонью по смятой простыне рядом.

— Ирвин?

Сидевший на второй кровати человек шевельнулся. Успел надеть штаны, и эта вроде не особо значительная мелочь кольнула неприятным предчувствием. Лис подтянула одеяло, прикрывая грудь.

— Скоро посадка.

— Наверное, — равнодушно отозвался Ирвин. Помолчал немного, глядя в окно, потом наклонился вперед, посмотрел на девушку. — Ты сама уйдешь или мне надо сообщить тебе о необходимости немедленно покинуть каюту?

Даже в полумраке этот пронизывающий взгляд знаком. Лис видела весьма похожий не далее, как в то утро, когда пришел вызов в столицу.

— Трейе знает, что я здесь, — попыталась возразить девушка. И полукровке все равно, чем они тут занимались.

— Мелисса, будем честны друг с другом. Я тебя хотел, я тебя получил. Правда, от девушки из Железного мира и с твоим опытом я ожидал несколько большего, но на одну ночь сойдет. На этом все. Незачем все усложнять.

Собственная фраза в устах Ирвина прозвучала пощечиной.

Придерживая одеяло на груди, Лис села. Кто из них настоящий: благородный принц, пробудивший незнакомку от стазиса, мужчина, страстно ласкавший ее всего несколько часов назад, или этот пугающий человек с надменной презрительной полуулыбкой?

Чи права. Чи всегда права.

Нельзя верить.

— Раз ты настаиваешь. — Голос прозвучал ровно.

— Настаиваю.

Девушка встала, собрала валявшуюся вокруг постели одежду и, повернувшись к Ирвину спиной, быстро оделась. Обуваться не стала, взяла ботинки за голенища.

— Откровенность за откровенность, Ваше высочество. От прекрасного принца я тоже ожидала большего. — И вышла, с трудом сдержавшись, чтобы не хлопнуть хлипкой дверью.

Пекло ядра!

Как можно быть настолько наивной идиоткой, чтобы за короткий срок дважды наступить на одни и те же грабли? Или она из тех восторженных, легко влюбляющихся дурочек, которых опыт ничему не учит? И задуматься бы еще в то приснопамятное утро, не позволить принцу наплести ей новых кружев на уши, но нет, она поверила! Поверила! И теперь расплачивается.

Болью. Горькими злыми слезами по щекам. Тошнотворным чувством, что ею попользовались и вышвырнули за ненадобностью. Разочарованием и ощущением собственной доверчивости.

— Элисия?

Гейл.

Нет сил стоять и, ухватившись за стену, Лис сползла по ней на пол. Гейл приблизилась, присела рядом и просто обняла. Отпустив стену и обувь, девушка вцепилась в блузку Гейл, и бьющееся в груди судорожное рыдание вырвалось наружу.

— Что произошло? — Виг.