Записки психиатра

– Сама, – спохватившись: – но невкусно! Ой, мне плохо!

– Никогда бы не подумал. Наоборот, склероз – это самая приятная болезнь: ничего не болит, и каждый день новость… У вас-то что плохо?

– Я ПАМЯТЬ ТЕРЯЮ! И ПОНЯТИЯ!

– Так и запишем: истекает, мол, памятью и понятиями. Ай-ай, это плохо, без памяти и без понятий. Без понятий сейчас никуда… А как вы нас-то, к слову, нашли? Без памяти-то?

– Добрые люди подсказали.

– Надо же, действительно добрые. С понятиями.

Путем косвенных расспросов удалось установить, что тетенька своим псевдодементным[20] поведением терроризирует не только родного сына и невестку, но и в той или иной степени весь подъезд – то до магазина ее довести, то мешочек картошечки обратно принести – в общем, никому не скучно, и все при делах.

Самое интересное началось, когда доктор попытался донести до истекающего памятью и понятиями разума дамы, что инвалидность ей, как бы это помягче сказать, не светит. Началось утро в колхозе! Были стоны, были вопли, были попытки упасть в обморок (очень аккуратно, чтобы не помять пальто и не сбить прическу), были угрозы крестового похода в министерство, перемежающиеся криками «Где тут главврач?». Заглянувший на огонек заведующий (вот вы-то нам и нужны, Виктор Александрович!) тут же был насильно втянут в эмоциональную дискуссию о достойных инвалидности людях (у соседки Клавы – вторая группа, у Люськи тоже, у бабы Кати – первая, а я чем хуже?!) и черствых, совершенно не секущих тонкости момента докторах-садистах. Через полчаса насквозь больное создание удалилось на форсаже, напрочь забыв про слеповато-глуповатое ощупывание предметов окружающей обстановки. Доктор с заведующим переглянулись и двинули на перекур. В коридоре они вновь столкнулись с бешеной склеротичкой.

– Где справка, которую мне терапевт написал?

– В урну выкинул, – не моргнув глазом соврал врач, успевший подклеить сей важный документ в амбулаторную карту.

Через час к заведующему пришла расстроенная санитарка.

– Что за безобразие, Виктор Александрович! Тут какая-то больная перевернула все урны на территории больницы. Такое впечатление, что весь мусор словно просеян. Сторожа вон тоже жалуются…

Ненасытная

У нашего друга на участке есть пациентка. Зовут ее… пусть Наталья. Внешность у Наташи барбиподобная, только Барби проигрывает ей в пышности форм и красоте глаз. У Натальи такие страхи, что вам и не снилось. Какая там боязнь открытых-закрытых пространств, какие страхи перед поездкой в транспорте, жучками-паучками и плохо помытой посудой! Мелко плаваете и узко мыслите, господа невротики! Садимся, достаем блокнотики, записываем.

Впервые она пришла на прием лет пятнадцать назад, когда разводилась с мужем. Тогда она поделилась с доктором своими опасениями проглотить иголку: дескать, мама в детстве настращала, что нельзя при шитье иглу между зубов держать – проглотишь, мол, и абзац. Кто ж знал, что наставления старших так крепко оседают в памяти! Подлечили, успокоили, а через пару месяцев страх возобновился. Мол, боюсь до смерти, мол, держите меня семеро, иначе никаких гарантий. Снова подлечили, и снова хватило на пару месяцев. На сей раз добавился страх, что не только сама иголку проглотит, но и детей угостит. И вновь лечение – медикаменты, психотерапия – в общем, куча народу занята, никто не скучает. Опять же, в отделении неврозов такие мальчики интересные…

Когда все доктора амбулаторной службы выучили имеющуюся симптоматику наизусть, картина переживаний поменялась. Теперь больная стала бояться, что проглотит БОМБУ. Нет, вы не ослышались. Не больше и не меньше. И так ее этот страх терзал, что даже выйти в магазин бедная девчонка не могла: а ну как там талибы лоточек с бомбочками вынесли? Она ж за себя не отвечает, как выскочит, как выпрыгнет, как пойдет фугасы лопать без разбора! Никаких гарантий личной и общественной безопасности.

Время шло, и страхи, одолевавшие больную, несколько утратили остроту. Поблекла прелесть новизны; ну, боится дама, да и ладно, она уже лет десять как боится, а нужной бомбы так и не подвернулось. Видя, что ни пациентка, ни врачи уже не реагируют с должным трепетом на «всем бояться!», подсознание сделало следующий ход. Боевым единорогом. Наталью вновь доставили в диспансер в полуобморочном состоянии, с картинно прижатой к полузакрытым очам рукой и общим выражением мировой скорби на милой мордашке.

– Чего боимся в этот раз, красавица? – поинтересовался врач, с любопытством глядя на разворачивающуюся пантомиму, и Наталья ответила с этаким придыханием:

– Доктор! Я боюсь, что проглочу ЭТОТ МИР!

– Давно пора! Мне самому он не нравится, – воодушевился доктор и сел писать направление на госпитализацию.

Гомеопсихопат