Записки раннера (СИ)

Ровно в полночь почти все освещение в баре потухло. Остались включенными только несколько неоновых светильников у главной сцены. Из всех колонок с грохотом пушечной канонады грянул гром. С его последним отзвуком под сценой что-то зашелестело, и через секунду сцена разъехалась в стороны, пропуская наружу платформу, на которой стояло три темных силуэта в плащах. Когда платформа остановилась, светильники вокруг сцены резко зажглись и осветили собой стоящие на ней силуэты. Каждый из троих силуэтов был с головы до пят укрыт огромным черным балахоном, и у каждого из них в правой руке была зажата солидных размеров коса. Я вздрогнул от неожиданности, крепче сжимая в руках шейкер со все еще не выпитым коктейлем Харона. Спустя секунду из колонок раздалась громкая эзотерическая музыка. Едва уловив первые ее звуки, силуэты на сцене пришли в движение. Они медленно подошли друг к другу, затем разошлись. После этого каждый встал на некотором удалении от другого. Выставив перед собой косу, каждый взмахнул ей наискосок от себя(я удивился, как они смогли не задеть друг друга, но потом вспомнил о размерах сцены и теперь понял, почему она была настолько большой),затем резким выпадом поставил ее перед собой, развернув острием к зрителям. Музыка из колонок достигла паузы. И после нескольких секунд тишины ударила по ушам с еще большей громкостью. В этот момент из-под плащей стоящих на сцене силуэтов высунулись сжимавшие косы руки-все как одна белые с покрытыми черным лаком ногтями. Спустя еще секунду, сопровождаемую очередным громовым раскатом из колонок, силуэты резким движением сорвали с себя балахоны и отбросили их в сторону. Публика как по команде одобрительно засвистела и заулюлюкала, словно только и ждала этого момента. Я, не сдерживая эмоций, последовал общему примеру, ибо посмотреть действительно было на что. Под каждым балахоном скрывалось стройное, гибкое, белоснежное тело в темно-темно-красных, цвета запекшейся крови, туфлях на гигантских шпильках. Одежды на этих телах не было практически никакой, кроме флуоресцентных лифов сине-фиолетовой гаммы и таких же флуоресцентных чулок черно-синего цвета. Под несмолкаемый свист и улюлюканье танцовщицы, не снимая с голов капюшоны балахонов, стали раскручиваться вокруг своих кос, используя последние как шесты. Публика с жадностью голодных львов наблюдала за каждым их движением. Танцовщицам это явно нравилось , и периодически они подогревали интерес толпы удачным па, открывающем вид на сочную попку или роскошную грудь кого-то из трио. Я чувствовал, что у меня в животе начинают порхать бабочки-что ни говори, а атмосферу руководство бара создать могло мастерски, да и танцовщицы свое дело знали. Спустя несколько секунд танцев около косы трио замерло на месте, как будто все три девушки разом окаменели. Зрители тоже сидели неподвижно, периодически подбадривая их улюлюканьем. Внезапно одна из девушек-та, что стояла в центре сцены,- резко спустилась с платформы и, постукивая косой как посохом, прошла в зал. Публика затаила дыхание, явно ожидая, что за этим последует. В наступившей гробовой тишине(даже музыка из колонок теперь слышалась на грани восприятия) танцовщица, стуча косой и цокая каблуками туфель медленно шла по полу бара. Спустя несколько минут она оказалась рядом с барной стойкой. В зале повисла такая тишина, что я мог бы услышать падение на пол волоска с головы любого посетителя. В этой поистине могильной тишине внезапно раздался голос спустившейся девушки:

–Новое лицо. Я тебя раньше здесь не видела, человек.

Не успел я что-либо ответить на эти слова, как танцовщица раздвинула капюшон так, чтобы я мог видеть ее темно-синие, отсвечивающие лазурью в темноте клуба глаза, резко привлекла меня к себе и впилась в мои губы в глубоком поцелуе. Спустя несколько секунд она отстранилась от меня и вновь поднялась на сцену в немом молчании всей публики. А еще через секунду весь зал взорвался общим криком:

–Его избрала Атропос!

Публика еще несколько раз проскандировала этот крик и принялась со свистом и улюлюканьем хлопать в ладоши.

–Что, черт побери , происходит, Годфри?- с трудом смог я перекричать шум толпы, обращаясь к другу.

–О, приятель, да ты не в курсе, что только что случилось!- со смехом ответил он мне. – Ты только что удостоился поцелуя Атропос-лучшей из трио «Мойры» и лучшей танцовщицы этого бара! До тебя ни один клиент не был достоин даже ее мимолетного взгляда, дружище. Да все эти пьяньчуги полжизни отдали бы за то, чтобы сейчас оказаться на твоем месте, Майкл! Да и я тебе белой завистью завидую, по правде сказать.- с улыбкой хлопнул он меня по плечу. Если бы в баре горел свет, то клянусь, я бы выдал свое душевное состояние, потому что мои щеки пылали огнем. Но сказать, что мне не понравилось-значило покривить душой.