Записки реаниматолога

Вещества попадают на кишечную стенку, перистальтическая волна тормозится, пищеварение останавливается, организм, чтобы выжить начинает переваривать себя… Кроме того, бактерии теперь свободно из кишечной стенки проникают в кровоток…

Вещества поражают сердечную мышцу, сердечный выброс меньше, давление падает, питание органов на минимуме, состояние без поддержки постоянно усугубляется…

Вещества поражают стенки сосудов, падает сосудистый тонус, кровяное давление прогрессивно опускается, стремится к нулю, усугубляя течение заболевания, загоняя организм в ящик…

Но первым барьером этих веществ становится легочная ткань. Альвеолы утолщаются и уже не способны нормально доставлять кислород в кровоток, возникает одышка, больной жалуется, что ему нечем дышать, несмотря даже на тот кислород, который идет через маску…

Это называется полиорганная недостаточность (страдает не один орган, а два и более), эти же события происходят при любом критическом состоянии. Это все утрированно и упрощено…

С утра мне его передали по дежурству, вроде все шло как обычно, но одышка до 26 в минуту настораживала, к обеду поднялась температура — 38 град, стал суетливым, задышал как загнанная лошадь. Температуру сбили, опять 24–26 дыханий. Благо сердце молодое, давление держит на приемлемом уровне.

В три дня опять 38,2 температура, снова суета, одышка, охладили, вроде легче стало. Начала эта чехарда меня раздражать. Пора, думаю, перевести его на искусственную вентиляцию легких, однако, сменив антибиотик, откорректировав лечение, вроде полегчало… Решил понаблюдать, понадеялся, что молодой организм справится с болезнью. Но нет…

Половина девятого вечера, опять свеча температуры 38,3, одышка 36 в минуту. На рентгене облаковидные инфильтраты.

Респираторный дистресс синдром легких, дыхательные мешочки — альвеолы отекли, набухли и перестали выполнять свою жизненную функцию. В такой ситуации промедление — равносильно убийству.

Тут все, прочь сомнения. Надо срочно переводить на управляемую вентиляцию, иначе этой ночи он может не пережить…

Легко сказать, да бывает нелегко сделать. Интубация (пихание трубы в трахею), простая и малоопасная процедура для здорового человека, можно ковыряться во рту почти минуту. А когда больной в таком критическом состоянии, любая задержка дыхания загоняет организм в гипоксию за считанные секунды…

Итак. Подготовив все оборудование (аппарат ИВЛ, отсос, ручной дыхательный аппарат, ларингоскоп), скомандовал:

— Фентанил! (мощный обезболивающий, наркотический препарат)

— Фентанил пошел, — вторила медицинская сестра анестезист.

— Тиопентал! (сильный анестетик)

— Тиопентал пошел.

— Дитилин! (препарат, расслабляющий мускулатуру)

— Дитилин пошел.

Залез ларингоскопом (устройство, для улучшения визуализации ротовой полости, с лампочкой на конце) в рот и понял, что на «тысячной» своей интубации я «попал». Не вижу ни хрена, где эта трахея? Во рту слюни, сопли (до этого санировали), голосовые связки, как я ни крутился, не визуализируются… Пихнул наугад. Дыхнул — бррр. Пля — не туда. За десять секунд больной посинел!

Схватил ручную дыхалку (Амбушка) — сука, не продыхивается!!!

Мысль — надо резать горло, иначе — амба! Страх смешался со злостью.

Опять залез, все отечно, все в слизи, санировать уже некогда, пихнул в туманность, туда, где по книжкам должны быть голосовые связки. Схватил Амбушку, давай дышать уже в трубу, напряжение такое, что все затаились, смотрели на монитор.

— Быстро слушай легкие! — крикнул анестезистке.

Сатурация в это время стала расти, 60-65-70…

— Доктор порядок, труба там!

Облегчение непередаваемое, анестезистка уже на четвертом месяце беременности:

— Епт, я чуть не родила!

Я:

— Я чуть тоже, — выдохнул я, а у самого сердце гулко ухало в мозгах…

Перевел его на искусственную вентиляцию. Мозги больному отключил постоянным введением наркотических препаратов.

Не зря это все, больной стал стабильным, температура на уровне субфебрилитета (37–37,3), пульс урядился, давление стабилизировалось на нормальных цифрах. Содержание кислорода в крови 97 % — 99 %, что очень хорошо, правда, параметры вентиляции достаточно жесткие, но по-другому, никак.

Сдал пациента вполне компенсированным. Утром его прооперировали. Борьба за жизнь продолжается…

Насилие в семье

Святые наши женщины, история стара как мир, муж пьет, бьет жену, женщина терпит, прощает, молчит и верит, что он изменится.

Это уже не первый эпизод насилия. Сейчас это произошло в день ее рождения. Избил. Избил так, что дышать стало тяжело, есть не могла, любой глоток воды вызывал мучительную рвоту. И она ждала, ждала, когда болезнь рассосется, быть может даже готова простить ему.