Записки реаниматолога

По приходу в реанимацию позвонила терапевт (их звонки никогда ничего хорошего не предвещали, ну ни разу не пригласили попить чай с тортиком). Попросила посмотреть на девушку, не выходящую из эпилептического статуса. Пришел, молодая дама, 24 года, ухоженная, красивая, часто лежала у нас в реанимации с аутоиммуной гемолитической анемией (организм самостоятельно убивал свои же эритроциты), злокачественного течения. Был момент, что казалось — она не выживет, причем на практически любую трансфузию эритроцитов она реагировала шоком, индивидуально подбирали донора и по чайной ложке переливали. Выжила. Сейчас анализы почти в идеале. Но напасти не закончились для нее, ее начали долбить необычные судороги. Судороги похожие на столбнячные, вся в гипертонусе, хоть ложи ее на спинки стула, в сознании, одни умоляющие глаза были открыты. Жаль ее, сложно представить мучения, которые она испытывала. Забрал к себе. Накачал такой дозой анестетиков, что мужик бы увалился в глубокую кому, а ей хоть бы что. На время расслаблялась, начинала разговаривать и тут же изгибалась в дугу. Пожаловалась на сильную боль во всем теле, обезболил промедолом, сразу отключилась, проспала почти до утра, и опять ее стянула судорога. В области по этому поводу ее обследовали (ЭЭГ, КТ, рентгены, пункции), поставили диагноз — симптоматическая эпилепсия, но как-то не очень вяжется — ясное сознание с эпистатусом.

Наши предположили, что она симулянтка и просит наркотики, но как-то не вяжется, хотя такие мысли и у меня были. Ну да и бог с ней, мне не жалко.

Орешек в трахее

Мальчишка как-то к нам поступил, около двух лет, мама угостила его арахисом, один съел, солененький, вкусненький орешек, запросил еще, с жадностью схрумкал, а следующий вдохнул. Малыш закашлялся, посинел, начал терять сознание. Мама стала тормошить, стучать по спине, орешек провалился глубже, в правое легкое, левое легкое с шумом расправилось, в кровь проник жизненно-важный кислород, мальчик ожил.

Кусочек правого легкого, куда проник арахис, схлопнулся. Парень попал к нам возбужденный, кашлял и метался по кровати, и рядом мама, умоляющая спасти ее чадо. Не буду врать, сами мы не в состоянии были ему помочь (нет детского бронхоскопа со специалистом). Наша задача заключалась в том, чтобы наблюдать и при необходимости провести интенсивную терапию, если состояние станет угрожающим. Ребенку дали успокоительное, кислород через масочку, а маме дали надежду на благоприятный исход. Все ждали специалистов из детской областной больницы.

Прибыла через два часа областная бригада, состоящая из реаниматолога Юрия Владимировича и бронхоскописта Петра, надо отметить — классные спецы, при виде их стало как-то спокойно. Кстати говоря, с Петей мы уже доставали семечку у дитя в далеком северном поселке, все прошло вполне удачно.

Под общим обезболиванием с применением релаксантов доктор ловил орешек, он, падлюка, фрагментировался и никак не удалялся. Мне в это время было не до наблюдения (полная палата, и еще поступали пациенты), час прошел, и реаниматолог вышел на секунду перекурить, я ему:

— Ну че там?

— Да ни хрена не получается, фрагментировался долбанный орех!!! — в сердцах воскликнул он.

Хреновы дела, подумал я, если даже кусочек останется, считай инвалидом будет, частые пневмонии, а то и бронхиальная астма будут обеспечены на всю оставшуюся жизнь

Прошло еще полчаса.

Возбужденный Юрий Владимирович влетел в ординаторскую.

— Ну наконец-то, поймали собаку! — сунул он мне шарик с куском ореха.

— Да здравствует советская медицина! — воскликнул я, обрадовавшись такому удачному повороту событий. У нас ведь не сериал, и, к сожалению возможны неудачи.

Настроение у всех сразу поднялось, дитя проснулось, осложнений мы не зафиксировали. Всю ночь спокойно проспал пацан, утром перевели в детское отделение. С докторами мы еще час травили байки, да и просто за жизнь болтали. На прощание пожали друг другу руки, пожелали… да ничего не пожелали (в нашем деле мы стали суеверными).

Идет охота на врача

Первые сутки после отпуска. Хорошее дежурство. Тяжелого в плане здоровья парня перевели в Хабару, его избили, неоднократно оперирован, удаляли гематомы из головы. Начал приходить в сознание, но появились гнойные осложнения. Решено отправить его в центр. Ну и правильно, пока стабильный, пущай полечится у профессоров.

Отстоял два оперативных вмешательства. Хорошо, когда добрая атмосфера в операционной. Больной после общей анестезии проснулся и рассказал анекдот. Смешно видеть, как он медленно и протяжно произносит слова.

Сосед слушал, пока я ковырялся в спине, — эпидуральная анестезия. Варикоцеле у молодого парня. Анестезия прошла на «ура», даже давление не завалил.

Я так-то парень молчаливый, но в условиях операционной люблю, когда пациент со мной контактирует, так ему спокойнее и мне. Даже когда толстенную иглу в спину вворачиваю, я в это время достаю больного вопросами.

Утром была пятиминутка длившаяся больше часа.