Записки резидента. По заданию Сталина – в Поднебесную

Весной 1942 г. японским войскам удалось перерезать Бирманскую дорогу, и Китай оказался отрезанным от войск США и Англии на юге. Японцы развернули пропаганду, утверждая, что дальнейшая помощь Китаю невозможна, что борьба против Японии бессмысленна, что пора бросать оружие и т. д. В китайской прессе усилились призывы к выступлению СССР против Японии. При этом указывалось, что если СССР этого не сделает, то Япония первой нападет на СССР. В беседе с Сун Цинлин 22 мая 1942 г. я говорил по этому поводу, что Советский Союз принял на себя основной удар стран «оси» и ведет поединок с сильнейшим партнером фашистского блока. Война эта кровопролитна, она стоила огромных жертв для советского народа. Нам нелегко выносить на своих плечах всю тяжесть этой гигантской войны, а этого здесь в Китае, видимо, не понимают или не хотят понять. От нас требуют открытия второго фронта на Дальнем Востоке. У нас просят помощи, тогда как мы сами нуждаемся во многом; мы помогали Китаю и никогда не откажемся от помощи во имя справедливого дела, но нужно понять и нас, понять наши трудности и оценить величайшие подвиги и героизм Советской Армии и советского народа, равных которым не знает история. Вдова Сунь Ятсена заметила на это, что в таком поведении китайской прессы повинны в первую очередь Хэ Инцинь и группировки «СС» и «Возрождение».

26 мая 1942 г. у меня состоялась беседа с вице-министром иностранных дел Китая Фу Бинчаном. Я поинтересовался его мнением о планах Японии в дальнейшем. Фу Бинчан заявил, что до поражения Японии в Коралловом море почти все были уверены в том, что Япония в конце мая выступит против Советского Союза. Такая оценка исходила из того, что Германия готовилась к летним наступательным операциям, от успеха которых зависела не только судьба Германии, но и Японии. Но теперь, когда США сосредоточили войска в районе Австралии и дали отпор японцам, положение изменилось. Высказывая свою личную точку зрения, Фу Бинчан заявил, что нападение Японии на Советский Союз не облегчило бы положение Китая, кроме того, открытие второго фронта на востоке лишь бы распылило силы Советского Союза и увеличило его трудности. Это, естественно, отдалило бы победу демократических стран, ибо победа Советского Союза — это победа всех союзников, это, в конечном счете, победа Китая. Поэтому Фу Бинчан считал, что необходимо Японию удерживать от такого шага.

К лету 1942 г. японцы захватили почти всю Бирму и заняли подступы к Индии. Политика Японии в отношении Китая сводилась к тому, чтобы усилить военную блокаду, отрезать внешние пути, по которым возможно было оказывать помощь Китаю со стороны Англии и США, заставить Китай отказаться от войны. В южных районах Китая, в провинции Юньнань, было всего немногим более одной японской дивизии. Эти войска не представляли большой угрозы для Китая. Японские коммуникации были растянуты на многие тысячи километров, поэтому для широкого наступление в Китае Япония уже не располагала достаточными силами. Единственно, что она могла себе позволить — это проводить наступательные операции на отдельных участках фронта.

В обстановке усилившейся японской блокады Китая весной и летом 1942 г. Чан Кайши сделал ряд жестов, которые говорили о том, что он придает особое значение отношениям Китая с Советским Союзом. 28 мая 1942 г. начальник отдела Военного комитета Китая Пу Даомин спросил у меня, когда можно ожидать возвращения уехавшего в начале 1942 г. в Москву военного атташе генерала В.И.Чуйкова, который одновременно исполнял и обязанности главного военного советника китайской армии. Я ответил ему, что генерал Чуйков, вероятно, в Китай уже не вернется. На советско-германском фронте развернулись жестокие сражения и боевые генералы, каким являлся В.И.Чуйков, нужны были Советской Красной Армии.

Чан Кайши, а также его супруга Сун Мэйлин неоднократно приглашали меня в свою резиденцию на обед, ужин или чай, тем самым оказывая особую честь советскому послу. Возможно это было своеобразным выражением недовольства американскими и английскими союзниками и своеобразной формой давления на них. Однако на этом общем фоне в советско-китайских отношениях по-прежнему существовали трудности, прежде всего в торговых отношениях, а также в нелояльном часто отношении китайской печати к Советскому Союзу. Мы не строили иллюзий и постоянно работали над тем, чтобы улучшить отношения между двумя странами. В частности, в одной из бесед с Фэн Юйсяном я предложил последнему, чтобы он, являясь другом Советского Союза, как он постоянно утверждал, не оставался в стороне, а принял непосредственное активное участие в деятельности китайского правительства с тем, чтобы способствовать улучшению советско-китайских отношений. Фэн Юйсян согласился с этой точкой зрения.