Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос

Сталинки в Петербурге строили не везде. Есть районы, где их нет совсем, есть места, где их много. Один из самых дорогих районов — Московский. Элитные кварталы с тихими зелеными дворами отторгают граждан с недостаточным уровнем дохода. В 1997 году коммуналок в этом районе было еще предостаточно, но их жители уже прекрасно чувствовали запах больших денег, доносящихся из-за бронированных дверей и стеклопакетов расселенных квартир, и выдвигали агентам соответствующие требования. Маша была права. К этому району ей было не подступиться.

Надо было идти другим путем. Я стала искать сталинку в других районах. И чудо произошло.

На краю жилой застройки во Фрунзенском районе, впритык к массиву гаражей и через дорогу от начинающейся и уходящей за горизонт промзоны, притулился квартальчик классических сталинок 1953 года постройки. В одной из них продавалась 100-метровая четырехкомнатная квартира по невероятно низкой цене. Подозрительно низкой цене. Я позвонила агенту.

— С квартирой все в порядке, — сказала мне агент Ольга. — Второй год ее продаю, иллюзий у жильцов уже не осталось. Две комнаты — у Татьяны. Она предприниматель, может доплатить. Второй жилец — дядя Вася — едет в квартиру в области. Бабушка переезжает к дочке, берет деньги. Комиссионные агентства я тоже снизила. Поэтому и цена такая привлекательная. Покупайте, а?

Я просчитала бюджет сделки. Даже если Маша получит за квартиру в Озерках половину, а не две трети денег, им хватит на эту сталинку, и, более того, останется еще восемь тысяч долларов доплаты. Если учесть, что однокомнатная квартира в панельном доме стоила в Петербурге в 1997 году примерно пятнадцать тысяч долларов, доплата представляла собой немаленькую сумму.

Я позвонила Маше и Саше, договорилась с агентом Ольгой о просмотре, и мы поехали смотреть квартиру.

Сталинка произвела впечатление. Расплывчатая дотоле мечта приобрела адрес. Посчитав вместе с Машей деньги, я убедила ее согласиться на половину суммы от продажи их с Николашей квартиры. Дело оставалось за малым — подписать договоры со всеми, включая Николашу, который никаких договоров подписывать не собирался.

Мы встретились втроем — Маша, Николаша и я — на квартире в Озерках.

— Николай, — начала я переговоры. — Маша согласна на продажу квартиры на ваших условиях.

Николаша посмотрел на Машу. В его глазах светилось недоверие и ожидание неприятностей.

— Мы нашли квартиру, которая устроит Машу, и денег на нее нам хватит. Но начинать продажу нужно будет сейчас.

Нервы у Маши не выдержали. Услышать своими ушами подтверждение того, что она согласилась на условия противника, было непереносимо.

— Да, я соглашаюсь, — прошипела она. — Всю жизнь он грабил меня, а теперь ограбит ребенка.

Николаша ответил. Через считаные секунды разговор превратился в роскошную базарную склоку. Бывшие супруги кричали друг на друга, забыв о моем присутствии. Я была лишней на этом празднике жизни. Нужно было брать власть в свои руки или уходить.

Как остановить эту вакханалию? Встроиться в паузу было невозможно — пауз не было. Перекричать двух взрослых людей — немыслимо, это означало подписаться под их правилами игры. Молча я взяла в руки лежащую передо мной пластиковую папку с бланками договоров и быстрым движением хлопнула ею по столу. Раздался отрывистый, резкий и очень громкий звук, похожий на пистолетный выстрел. Маша с Николашей замолчали на полуслове.

— Теперь. Послушайте. Меня, — тихо и очень медленно сказала я. — Я — агент. Не адвокат по бракоразводным делам, не психотерапевт. Я агент по недвижимости, и пришла сюда, чтобы решить вашу жилищную проблему. Ничто другое меня не интересует. Мы будем говорить о недвижимости, и только о недвижимости. Ваши отношения вы будете выяснять после завершения сделки. Не до, не во время,

а после . Если у вас появятся вопросы, их нужно задавать не друг другу, а мне. Я сама буду обсуждать их с противоположной стороной. Подписав договор с нашим агентством, вы оба становитесь моими клиентами. Никому из вас я не позволю перетягивать одеяло в одну сторону. Сейчас у вас обоих есть реальный шанс разрешить эту ситуацию раз и навсегда и забыть ее, как страшный сон.

Маша и Николаша молчали. Машина мечта, уже имеющая конкретный адрес, взывала к благоразумию. Однокомнатная квартирка для Николаши впервые за всю историю конфликта выглядела реальностью.

Через час обе стороны подписали договор с агентством. Ставя подпись на бланке, Николаша сказал, глядя Маше в глаза: «Я даю тебе последний шанс. Если ты развалишь и эту сделку, будешь жить в этой квартире до конца своих дней».

На следующий день аналогичный договор подписали Саша и Сашина мама. А еще через день мне позвонила агент Ольга.

— Привет, — сказала она мне. — Звоню, чтобы тебя предупредить. Твои клиенты, которые смотрели сталинку, хотят тебя кинуть.

— Как — кинуть? — не поняла я.