Записки сержанта

У «Мебельного» пьяная баба, как могла, отбивалась от наседавших ребят. Мальчишки кричали, корчили рожи; кто бросал снегом. И тогда женщина, это была Сомова, подняла подол, оголила зад. Ребятня притихла. Проходивший мимо мужик прогнал ребят.

5

Федор рано приходил на работу. Станочники уже забивали в домино козла. По одному, по двое собиралась смена.

– Привет, – небрежно взмахнул рукой Тимофеев, слесарь.

– А, человек – березай, приехали – вылезай, – ответил длинноволосый токарь.

– Рашид, ты опять, наверно, к соседке ходил?

На правой щеке Кулиева красовалась царапина, слезились глаза.

– А тебе что, завидно?

– Да уж не молодой, по бабам-то ходить.

– Может, это кошка его царапнула.

– Молчал бы, Дикарь, – огрызнулся Кулиев. – Сам в субботу еле на ногах стоял.

– Вот так! Дуплись, чего ждешь!? – ругался Борька, токарь.

– Успею!

– …успеешь, когда я тебе его отрублю!

– Следи за партнером. Куда ставишь?! Спишь!

– Вылазь!

– Списано.

– Я тебе покажу «списано»!

– Несчастливое это место, – говорил токарь. – Я тоже проиграл.

Пришла худая Татьяна, встала в стороне, сложив на груди руки. Подошли еще две женщины.

– Двигайтесь! – потребовала старшая, – расселись.

– Женщинам надо место уступать, – поддержала ее подруга.

– Вам дай слабинку, так быстро на шею сядете.

– Да. – упрямо тряхнула головой Марина.

Марина была разведена, жила с сыном…

– А-а! – завизжала пышнотелая Галина.

– Так ее, Витька, жми! – учил Тимофеев, пуская слюни.

Пришла Тамара, инструментальщица. Интеллигентная, симпатичная женщина. Забелин Аркадий Петрович проводил разнарядку, давал работу. Она почти у всех была.

Федор сверлил трубы на фильтра, после обеда ожидала уже другая работа, – срочная, заменить ролик на мельнице в сортировочном цехе и приварить два листа двести на триста. Пантелеев, крановщик, там уже ждал.

– Вот черт! Нашли работу в конце смены, – сматывая кабель, ворчал Рашид.

Было холодно с ветром. Он забирался под фуфайку, в рукава; дул то в лицо, то заходил в спину. Где-то рявкнул тепловоз.

– Холодно, – сказал Рашид, втянул голову в плечи, согнулся, беспрестанно фыркая, шумно вбирал в себя богатое содержимое носоглотки. – Не люблю я эти срочные работы.

Сортировочный цех располагался за обжигом, как склад. В цехе – никого. В бетонных ямах лежали разного калибра шары для мельниц. Чуть в стороне стоял сортировочный барабан.

Федор с Рашидом поднялись на площадку, что была у сортировочного барабана.

Откуда-то снизу появился мужичок в фуфайке с ободранными рукавами. Вероятно, это и был Пантелеев. Он рассказал, что надо делать, как работает барабан; жаловался на шум, показывая на притивошумники, висевшие у барабана на проволоке.

Меняли ролик втроем. Час с небольшим ушло на его замену, потом варили пластины, курили, прощались. Пантелеев долго махал рукой. Он опять оставался один. Рашид закурил, пряча сигарету от ветра в ладонь.

– Значит, не куришь, не пьешь… – говорил Рашид. – Не теряйся, у нас много в цехе незамужних женщин. Например, инструментальщица… ничего баба. Такие как ты, самостоятельные, нравятся женщинам. Через неделю Забелин рассчитывается, ты – на его место. А я бы не хотел быть мастером: отработал свое – и свободен. Конечно, учиться надо.

– Рашид так затянулся сигаретой, что она затрещала и вспыхнула.

– Пошли, Федор, зайдем в одно место, тут недалеко.

Это была бойлерная – царство больших и маленьких вентилей, труб. Жарко. За столом сидела дежурная. Кулиев полез обниматься.

– Уймись, уймись… Дурак! – отстраняясь, смеялась женщина.

– Ладно, потом я к тебе зайду.

– Бутылку не забудь! – то ли в шутку, то ли всерьез крикнула дежурная.

– Раньше она в помоле работала, – стал рассказывать Рашид. – Сейчас ее перевели на легкий труд. Силикоз легких у нее.

6

Скрипнула в комнате дверь, и вошла Тамара, инструментальщица.

– Вот, пожалуйста, инструмент. – Разложила Тамара на столе метчики, ключи. – Выбирайте.

Федор долго искал инструмент.

– А сверел у меня здесь нет, в инструменталке. – Тамара вышла.

Федор пошел в инструментальную за сверлом, попал в бойлерную, испугался, что Рашид скажет, скорее вышел.

– Федор Семенович! Федор Семенович! – прозвучал женский голос.

В дверях стояла Мария в халате.

– Разоспались, вставайте.

Мария ушла.

– Ездил бы на автобусе, не надо было рано вставать, – выговаривал в соседней комнате Юрий Владимирович. – Что за человек. Не понимаю я его. Приходит с работы, сразу в комнату, что он там делает?

– Сидит, я заходила.

– Вот именно, что сидит. На работе про него говорят, что он… какой-то странный.

– Бандит.

– Не похоже. А ты, Мария, рано не вставай.

– Неудобно.

– Это ему должно быть неудобно.

Юрий, похоже, ревновал.

Федор все никак не мог забыть сон, с ним пришел на работу. Закончилась уже разнарядка, а Тамары все не было. В инструментальной сидел токарь, выдавал инструмент.

– Как жизнь? – спрашивал Трошин.

– Ничего, – заученно отвечал Федор.

– Как к тебе Власов относится?

– Я знаю, он мужик справедливый. – И Трошин зачем-то подмигнул проходившему мимо Рябову, фрезеровщику.