Записки студента-медика. Ночь вареной кукурузы

– Горит, – улыбнулась Лена, целуя Александра в подбородок. – Это соседи ботву картофельную жгут. Сейчас по всей деревне вонь пойдет. Народ картошку в своих огородах выкапывает, а после ботву сжигает, а пепел на удобрение пойдет. Неужели не знал? А еще «Председатель».

– Нет, почему же, знал. Только я думал, что народ сейчас за колхозный урожай бьется.

– Биться-то они бьются, только свою тоже не забывают. Прошли те времена, когда колхозное добро на первом месте стояло.

– А вы свою картошку чего не копаете?

– Ба, так мы уже свою давно выкопали, высушили и в погреб убрали. Еще на прошлой неделе. Сейчас только самые ленивые копают или у кого ее посажено очень много, на продажу. А ты чего спрашиваешь? Хозяйственный такой, да? – Лена чуть приподняла голову с мощной груди «Председателя» и стала любоваться его лицом в профиль.

– А как же, – кивнул Саня, – я бы помог вам выкопать.

– Опоздал, но не расстраивайся, – девушка провела пальчиком по его носу, – у тебя еще будет такой шанс. Ведь впереди у нас с тобой целая жизнь.

– В смысле? – напрягся Твердов.

– На следующий год выкопаешь, а прежде поможешь уже следующей весной вскопать огород и посадить. Вы вдвоём с Лешей, думаю, быстро управитесь. Тем более знаешь, какая физкультура при копке? Леша завсегда основательно к копке огорода подходит. Мышцы, говорит, отлично развивает. У тебя мышцы что надо, а так еще лучше разовьёшь.

– Да я как-то в спортзале больше привык их развивать, – кисло улыбнулся Твердов. Разговоры девушки «про всю жизнь впереди» и огородные планы на следующий год как-то его удручали. – Это что же получается, она думает, что я на ней женюсь? – вдруг обожгла его шальная мысль.

– Сашенька, ты чего приуныл? Расстроился, что не помог нам с картошкой? – так просто и невинно спросила Лена, что Твердов даже растерялся.

– Да, милая, – выдавил он из себя, – есть такое дело: как жаль, что не помог вам с картошкой.

– Не переживай, у нас работы в деревне всегда полно. Еще морковку надо выкопать, помидоры оставшиеся собрать. А через месяц и капусту нужно будет срезать. Не волнуйся, тебе скучать не придётся. А тебе когда восемнадцать исполнится?

– Вот в ноябре, десятого, – похолодело внутри у Твердова. – Это она что, на свадьбу намекает? А тебе? – взяв себя в руки, как бы между делом, задал вопрос Лене.

– А мне тоже в этом году в декабре. Пятого декабря стукнет восемнадцать. Так, получается, ты меня почти на месяц старше? У вас тоже в школу брали только тех, кто до первого ноября родился?

Настроение у «Председателя» окончательно улетучилось. Перспектива жениться на пускай и очень хорошей и красивой девушке, но именно сейчас, уже в этот год, его явно не радовала. Одно дело, спать с ней. А другое… Бред! Огород, корова, куры, что там еще? А вдруг дети пойдут? Мысль о детях и вовсе ввергла его в уныние. Надо определённо отсюда валить. Но куда? Обратно в общагу? И вставать каждый день на подъем флага? Видится с этой сексуально озабоченной соседкой Олей и ее на всю голову отбитым мужем? Ладно, побуду здесь с ней пока. Все равно нам еще две недели минимум в этой Петровке торчать. Чего от такой девушки отказываться? А может, и в самом деле жениться на ней? Надо все хорошенько обмозговать. А то только неделю, как вместе, и уже под венец? Нет, шалишь, брат. Семь раз отмерь, а один раз женись.

– Саша, ты чего там так задумался? Прямо морщины на лбу выступили. Случилось чего? Ты мне не все рассказал?

– Не, Леночка, все замечательно, – прижал ее к себе Александр, – просто уже поздно, спать надо собираться.

– Ты спать хочешь, когда я рядом? – лукаво так посмотрела на него Лена. – И потом, завтра же воскресенье. Мы можем спать, сколько нам влезет.

– Тогда иди ко мне, – плотоядно облизнулся «Председатель»….

Однако, поспать до упора не удалось. Лишь только пропели первые петухи, которым было наплевать на воскресный день, Твердов машинально открыл глаза и попробовал потянуться, но уперся во что-то мягкое. Оказалась голая спина Лены. Девушка лежала на правом боку, отвернувшись к стене. Он тихонько, чтоб не разбудить ее выскользнул из-под одеяла и натянул штаны.

На улице стоял густой молочный туман вперемешку с остатками вчерашнего дыма. Из-за соседского забора неприятно потягивало тлевшей ботвой. «Хорошо, что Лена собаку не держит, – подумал Твердов, направляясь к сараю со спорт инвентарём, – а то бы сейчас такой хай подняла. Ох, и злые эти цепные псы.».

Вчера в разговоре с Леной, он узнал для себя много любопытного. Собаку, к примеру, они тут не держат, потому как считают, что ничего ценного нет. Только, разве, прабабушка Глаша на печке. Лена, оказывается, с ней проживает, а не с матерью, чтоб ухаживать за прабабушкой. Мать ведет деревенскую торговлю, сосредоточила почти всю ее в своих руках. И в тайне мечтает об открытии частного магазина. После смерти мужа у нее пробилась коммерческая жилка, дремавшая до этого в забитой ее душе и замордованном теле.

– Мама думает еще один магазин в деревне открыть, частный. Он нашим будет, – откровенничала с ним Лена.