Записки студента-медика. Ночь вареной кукурузы

– Смею напомнить, э-э-э, Виктор Сергеевич, кажется, что вы все – он обвел взглядом и повеселевших бойцов и страдающих похмельем преподов, – прикомандированы на время уборки урожая к нашему колхозу «Красный пахарь». Поэтому вы на это время влились в наш прославленный коллектив со всеми вытекающими, – пропустив мимо ушей, недовольство Виктора Сергеевича, со змеиной улыбочкой прошипел Ендовицкий. – И не мне вам объяснять, как важен в идеологическом плане такой момент, как подъем государственного флага. Вы коммунист?

– Я – беспартийный! – дыхнул на парторга мощным перегаром Мохнатов. – И не желаю участвовать во всем этом цирке. Мы сюда урожай приехали собирать, а не по стойке смирно под гимн стоять.

– О-о, что я слышу?! Подъем флага – имеет не только бытовое значение, но и политическое. Весьма скверно, что вы этого не осознаете. При случае я буду вынужден доложить вашему руководству.

– Юрий Ильич, ну зачем же так сразу пороть горячку, – Полоскун аккуратно взял под ручку Ендовицкого и отвел его к росшему неподалёку тополю.

Пока они там тихо переговаривались между собой, строй распался, и расслабившиеся бойцы стали вполголоса обсуждать увиденное. Мохнатов с отрешённым видом облокотился об флагшток и закурил.

– Виктор Сергеевич, там, на крыльце полное ведро холодной воды стоит. Кружка рядом, – подмигнул ему Твердов.

Мохнатов вразвалочку подошел к крыльцу дома парней, нагнулся, зачерпнул полную и жадно, проливая на небритые щеки и шею воду, осушил все до капельки. С довольной улыбкой отер рукой рот и набрал еще одну. Напившись, хирург не спеша вернулся назад. К этому времени парторг и Полоскун закончили переговоры и оба довольные вернулись к заждавшимся их ребятам.

– Ладно, бойцы, мы тут с Максимом Сергеевичем основные вопросы обговорили, надеюсь, в дальнейшем сбоев никаких не произойдет, – не глядя на Мохнатова радостно сообщил Ендовицкий, – и мы с вами дальше без проблем соберем урожай. Сейчас составьте список, чего вам не хватает, передайте его вашему командиру, а тот в свою очередь председателю, и подходите в столовую. Николай Кузьмич туда подойдет часам к восьми. А мне нужно бежать дальше.

Ендовицкий еще раз улыбнулся и, повернувшись через левое плечо, направился к калитке ведущую на улицу.

– «Союз нерушимых республик свободных…», – понеслось ему в след из динамика заработавшего магнитофона.

– Очень актуально, – буркнул под нос парторг и, не оборачиваясь, вышел на проезжую часть.

– А что, если я только перемотал, – развёл руками Паша Чиж, – этот жлоб впихнул нам какую-то покоцаную кассету и думает, что она станет хорошо играть. Ее уже раз десять минимум зажевало еще до нас.

– Ладно, не бурчи, – похлопал его по спине Полоскун, – я договорился с парторгом, что обойдемся без гимна.

– И без подъема флага? – оживились ребята.

– Нет, от подъема флага отвертеться не удалось. Тут уж ничего не попишешь.

– Максим Сергеевич, а нельзя его послать куда подальше? Кто он такой? Какой-то парторг, какого-то колхоза «Красный пахарь», – с брезгливым выражением лица поинтересовался Пакет.

– Этот, как ты его назвал, «такой» так может тебе подгадить, что мигом из института вылетишь, не успев ощутить все прелести студенчества. Завтра же домой отправит. Не буди лихо, пока оно тихо.

– Не знаю, шугаться какого-то упертого парторга, поднимать по утрам знамя, вечером его опускать. Фи-и, бред!

– Для тебя, может, и бред, тебе, может, и все равно: вышибут тебя из института или нет, а мне нет! – накинулась на него Вика Глазова. – Я не для того в него поступала, столько нервных клеток истратила, чтоб из-за такой мелочи и отчислили. От тебя что убудет, если ты две минуты утром постоишь вместе со всеми?!

– Ладно, ладно, – отошел от нее Пакет, – чего ты сразу набросилась? Надо, так постоим, правда, Пахом?

– Ну, постоим, – скривился Сергей Пахомов, – надеюсь, речевку не нужно будет орать? Типа: – Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд!

– Ну-у, Сергей, ты уж совсем хватил лишку, – протянул Максим Сергеевич, – никто от нас таких вещей не требует. Я, признаться, не пойму, чем вы не довольны? Ведь подъем флага утром красивая традиция. На флоте, вон, на каждом боевом корабле поднимают.

– Максим Сергеевич, мы же не на флоте, – произнес стоявший за его спиной Твердов. – Мы приехали сюда, собирать колхозную картошку. Так давайте уже заниматься тем, для чего прибыли.

– А одно другому не мешает, – возразил ему Полоскун. – Ты, между прочим, поступил в советский ВУЗ, в государственный, и у вас будут такие предметы как история КПСС и марксистко-ленинская философия, и научный коммунизм. Последний, кстати, входит в число государственных экзаменов.

– Научный коммунизм?

– Да, представь себе! А ты что, не знал?

– Честно признаться, нет. И что, если я не знаю научного коммунизма, то не смогу работать врачом?