Записки студента-медика. Ночь вареной кукурузы

Глупый Серега, отслуживший в свое время два года в стройбате водителем и привыкший угрожать тем, кто младше и слабее, не знал, что может все пойти не пл плану. Александр, хоть и был по годам моложе Клопа, но драться умел. В его родном посёлке дислоцировалась десантно-штурмовая бригада. А командир той бригады – боевой полковник Петрищев являлся соседом и другом семьи Твердовых, так что с его тяжелой руки юный Саня пять с лишним лет ходил к десантникам заниматься рукопашным боем. Его обучали разные ребята, и в том числе лучшие мастера воздушно-десантных войск. В общем, уделал Твердов туповатого Серегу, не сходя со места.

– Это что сейчас было? – с нескрываемой досадой спросил принявший вертикальное положение тела Серега, разминая затекшую руку.

– А это означает, что еще раз свои грабли ко мне протянешь, то вырву их с корнем, и нечем дальше махать будет.

– Ты где служил? – уже с заметным уважением поинтересовался собеседник. – В десантуре что ли? Так бы и сказал. А то руки сразу выкручивать.

– А ты не спрашивал.

– Ладно, мир, – протянул левую руку Серега. – Ты не обижайся, но я вашу картошку загнал перекупщикам. Половина навара твоя.

– Мне твои поганые деньги не нужны, – не замечая протянутой кисти, ответил Твердов. – Мне нужно, чтоб ты тот урожай, что мы соберем, налево не сдавал.

– Послушай, Саня, тут все так делают. Согласен: красть грешно. Но я же не у тебя, не у соседа ворую, а у государства.

– А у государства, стало быть, можно?

– Можно, государство от этого не обеднеет. Ты пойми, иначе тут не прожить. Сколько, ты думаешь, мы в колхозе зарабатываем официально?

– Я не знаю, – пожал плечами Твердов.

– А я тебе скажу: триста, максимум триста пятьдесят рублей в месяц. И то, только летом, когда битва за урожай идет. Зимой легко до ста скатываемся. Причем живые деньги видим, только когда этот самый урожай продадут. А так только в ведомостях расписываемся. А тут тебе за одну только машину сто рублей настоящими деньгами сразу отдают. Тут же за одну ходку треть моей зарплаты!

– Серега, ты мне это все для чего рассказываешь? На жалость давишь? Типа, у государства воровать можно, оно не обеднеет?

– Да ты пойми, чудак-человек, здесь все из колхоза тянут. Ты думаешь, легко скотину сейчас держать? Знаешь, сколько комбикорма надо, чтоб только одного поросенка выкормить и сколько этот самый комбикорм стоит? Мы же его не покупаем, а свиней держим все в деревне.

– Ясно, и комбикорм вы тоже тырите. Как же ваш колхоз миллионером станет, если вы его буквально по частям растаскиваете. Ладно, прекращай мне жалобиться о вашей суровой жизни, а скажи прямо, чего ты предлагаешь?

– Деньги пополам. Я все делаю сам. Четыре – пять ходок в неделю. Не так заметно и практически без палева. Перекупщики проверенные, с северов, на своих «Камазах». Ты только ничего не видел, ничего не знаешь. И за это с каждой машины тебе по полтиннику. Идет?

– Я подумаю, – Твердов почесал кончик носа и только сейчас Серега заметил, какие у него мозоли на костяшках кулаков.

– Саня, у тебя стипендия сколько будет?

– Не знаю. Говорят, рублей сорок.

– Вот, а ты только за одну «левую» машину получишь больше чем месячная стипендия. А таких машин может быть много. Ты смотри, перекупщики ждать не станут. Тут знаешь, сколько желающих закалымить.

– Странно, ты говоришь, что они приехали с севера на своих «Камазах», а зачем им с вами связываться? Почему не купить картофель официальным путем? Можно же подойти к Николаю Кузьмичу и оформить все по закону.

– Можно, только это займет больше времени и уйдет больше денег. Ведь Савин за бесценок продавать не захочет. Он мужик прижимистый.

Ну, так как, Саня? По рукам?

– По ногам! Я, думаю, что ничего у нас не получится. Собранную нами картошку ты будешь отвозить на овощебазу. На эту, которую ты успел уже продать, я так и быть глаза закрою. При условии, что в наш актив запишут эти две с половиной тонны, что ты украл.

– Да, ты что, там и двух тонн не было. Чтоб две с половиною тонны в мою машину впихнуть, надо дополнительные бортики ставить.

– Серега, мне честно говоря, по барабану, как ты это все провернешь. Это твои проблемы. Сам же говорил, что у тебя на овощебазе знакомая весовщица работает. Решай с ней вопрос. Можешь мою долю ей отдать. Но вечером я заеду на овощебазу и проверю. И не дай боже мои данные с твоими не совпадут. Вот я прямо сейчас записываю, что до обеда мы сдали две машины, – Твердов открыл припасенный блокнот и крупным почерком записал две машины напротив сегодняшней даты, – а позже допишу, сколько намеряли тонн и номера машин.

– Да-а, парень, широко шагаешь, – скрипнул зубами Серега, трогаясь с места, – штаны порвешь.

– Ты о моих штанах не беспокойся, а о своих подумай: как бы не намокли со страху, когда за тобой из органов придут.

– А ты ничего не докажешь!

– А мне и доказывать ничего не нужно. Только скажу председателю и все. Полагаю, у него на тебя давно зуб имеется. Ты же не первый день колхозное добро тыришь. А, несун? Не первый?! – тут Твердов так хлопнул Серегу по правому плечу, что у того сразу заныла рука.