Записки студента-медика. Ночь вареной кукурузы

– Да ничего особенного: отвесил пару оплеух. Чего с него возьмешь, с голодранца? Он только детей строгать горазд.

– А бить-то зачем?

– Понимаешь, разозлил он меня. День тяжелый выдался, много всякого произошло. Думаю, сейчас приду в лагерь – сниму стресс. А как глянул, что этот козел бухой ходит, то сразу все понял. В общем, сорвался. А ему не привыкать, люлей получать. А ты чего Серегой так интересуешься? Пожалеть пришел или заступиться?

– Если честно, то хотел вот на хвоста к вам упасть, – улыбнулся Рома, – я же сразу просек, еще утром, что ты с соседом решил чего-то такое замутить. Он же видно, что алкаш прожжённый и вокруг тебя вертится. Явно на бутылку раскручивал.

– Скажите пожалуйста, какой наблюдательный. Только я тоже не пальцем деланый, в таких хануриках разбираюсь чуток. И вашего брата, что на халяву на хвоста падает тоже повидал.

– Ты не обижайся, я же не с пустыми руками, – тут Рома разжал кулак и, на ладони выпрямилась, тихо шурша, мятая трехрублевая купюра.

– Нет, я все, пас. По крайней мере, сегодня точно. Что-то, знаешь, расхотелось расслабляться.

– Эх, а мне бы сегодня в самый раз было. Может, все же организуем? Я в одиннадцать с Мариной встречаюсь. Накатить бы до свидания грамм сто пятьдесят для храбрости. Деньги есть.

– Не в деньгах дело, – Твердов прислушался, там, в темноте, раздался скрип открываемой двери Серегиного сарая, в глубине зажегся электрический свет, – просто, кроме этого чудака на букву М, местных притонов, где можно затариться самогоном, никто из нас не знает. А к нему обращаться, сам понимаешь, у меня больше желания нет.

– Так давай я обращусь?

– Без меня, – Твердов устало махнул рукой, – я спать пойду, завтра рано вставать. Хоть высплюсь. Хочешь, сам к этому Сереге подкатывай, но я бы не советовал: крайне ненадежный товарищ. Один раз уже наколол, где гарантия, что еще раз не обманет? И, кажется, ты на свидание торопился, – «Председатель» поднес циферблат ручных часов к самым глазам, – а уже половина одиннадцатого. Или уже передумал?

– Ну, какое там, – тяжело вздохнул Рома, – только сто пятьдесят для храбрости точно не помешали бы.

– Очкуешь? Раньше с девками что, не зажигал?

– Да, ты что, у меня этих девок знаешь, сколько до института было? Гроздьями сами на шею вешались. Я же…

– Слушай, Рома, прекрати заливать. Таких, как ты типков, я тоже, знаешь, насмотрелся.

– Интересно, и где же ты успел насмотреться, а, «Председатель»?

– Значит, было где, – спокойно ответил Твердов.

– Так ты что, правда, после армейки в институт поступил? Выходит, ребята не брешут?

– А какая разница? – уклонился от прямого ответа Александр. – Ты мне вот на мой предыдущий вопрос не ответил: побаиваешься к Марине идти?

– Есть, малехо. – сразу сдулся Рома. – А может, вместе рванём?

– К Марине?

– Зачем? Я к Марине, а ты к Ольге. Я же видел, как она на тебя в столовой смотрела. А Марина говорила, что у нее муж в командировку свалил. Так что чего ты теряешься? Пошли, она девушка видная. К тому же с Мариной они соседи, через огород.

– О, да ты уже все разведал. Но сегодня, извини, я не ходок. Хотел вот бухнуть, снять стресс, как говорится. А раз все сорвалось, то пойду баиньки. А то с утра это дурачок Ендовицкий опять припрется.

– Кто, Ендовицкий? Забей на него, больше он к нам не придёт.

– А ты откуда знаешь? Тоже Марина сказала?

– Сказала, – кивнул в ответ Рома, убирая трояк в задний карман джинсов, – у него и без нас дел по горло.

– Лучше перебдеть, чем недобдеть. Может, и не придёт, но флаг подниму ровно в семь ноль-ноль. – Ладно, раз ты не желаешь составить мне компанию, то я, пожалуй, рвану один. А то и в самом деле уже время поджимает. Как я выгляжу? – Рома крутанулся перед «Председателем», демонстрируя свою одежду: модную темно-синюю ветровку на молнии, зауженные под «бананы» джинсы, белые кроссовки с надписью «аdibas».

– Нормально, для «Красного пахаря» потянет. Только чего у тебя на кроссах «адибас» написано?

– Ну, букву «d» не так написали, – смутился обладатель «палёной» обуви.

Рома хотел еще что-то сказать, но тут совсем рядом, сквозь черные от ночи кусты заскользил луч карманного фонаря и через полминуты на сцену вылез еще один персонаж – Пакет, собственной персоной.

– О, парни! А вы чего тут вдвоём тусуетесь? Есть чего? – опуская фонарик книзу, демонстративно принюхиваясь, втянул в себя воздух Пакет.

– Мы стоим просто разговариваем, – спокойно ответил Рома, – а вот ты чего здесь шастаешь?

– Как чего? Пошел искать этого соседа нашего, Серегу. Там кукуруза уже почти сварилась, мягкая стала, а соли ни у кого нет. Он сказал, что пойдет за солью, да и пропал. Вы, кстати, не видели Серегу – соседа?

– А я тута, уже иду к вам! – донесся от сарая бодрый голос Сереги и лязгнул замок на запираемых им воротах. – Иду!

– Вон, идет, – кивнул через плечо Твердов и, отодвинув Пакета правой рукой в сторону, отправился в сторону мужского общежития.

– Чего это он? – поинтересовался удивленный Пакет у Романа. – Поцапались, что ли?

– Нет, все нормально, просто устал наш «Председатель». Тяжела ты шапка Мономаха. Ох, тяжела.