Записки студента-медика. Ночь вареной кукурузы

– Уж забыли, когда последний раз нормально ели, – вторил ему осунувшийся, некогда упитанный коротышка Петя. – Кормят плохо, жратва невкусная, всем не хватает.

– Как так не хватает? – насторожилась сидевшая в стороне повар Ольга. – Мало готовят?

– Ну, да, – кивнул Петя, наяривая вторую тарелку с дымящимся еще омлетом. – Добавки не дают. Всем выдают строго только по одной порции. Не то, что здесь у вас, – блаженно потянулся он и попросил еще.

Приехавшие из Гавриловки ребята рассказывали странные вещи. Они утверждали, что их поселили в каком-то длинном бревенчатом одноэтажном бараке: вроде как старая колхозная конюшня. Спят на нарах на разложенных сверху гнилых ватных матрасах. Укрываются старыми солдатскими одеялами, без признаков постельного белья.

– Им в обед сто лет будет, этим одеялам и матрасам, – прищурив глаза от слепившего солнца, рассказывал насытившийся Петя. После обеда они с Гошей еле встали из-за стола. И теперь, плюхнувшись на лавку, что возле столовой, в красках излагали окружившим их первокурсникам свою Гавриловскую участь.

– У нас там как в концлагере, – вторил ему Гоша.

– А ты что там был, в концлагере-то? Что сравниваешь, – перебила рассказчика Вика Глазова.

На нее тут же зашикали и, Гоша дальше уже спокойно рассказал, как они на десяти автобусах прибыли понедельник в Гавриловку. Разместили их в старом бараке на нарах без белья. Все удобства во дворе: несколько рядов умывальников, прибитых под крытым толью навесом из жердей и два дощатых туалета на десяток дырок. Один – М, другой – Ж. Питались в сооружённой на скорую руку солдатской столовой уже под дощатым навесом за высокими столами без стульев вместе с солдатами из соседней воинской части, также привлечёнными на битву за урожай.

– В стоячку едим! А тарелки там такие жирные, что из рук выскальзывают. А ложки откровенно грязные, вилок нет вовсе, – с грустью охарактеризовал их столовую посуду Петя. – Моют ее солдатики в огромной ванне, заполненной жирной водой, которую меняют раз в день. Так как воду привозят на водовозке и греют ее в полевой кухне. В ней же, в кухне, и готовят еду.

– Что за бред?! – снова вклинилась в рассказ Вика. – Такого не может быть. Там же с вами декан Петин.

– А что декан? – хмыкнул Гоша. – Он жрет отдельно с офицерами и с остальными преподами в их офицерской палатке. И живет в отдельном доме со всеми удобствами, у них там даже душ и горячая вода имеются.

– И ты хочешь сказать, что декан не принял меры, чтоб не допустить грязной посуды? Ведь инфекция может развиться.

– А он и принял: теперь выделяют дневальных из наших рядов – пять человек. Они моют после приема пищи за всеми нашими посуду. А потом своим ходом чешут на поле. И там еще картошку собирают. А до поля, между прочим, пять верст с гаком.

Из их сбивчивого повествования выходило, что после подъема флага строго в семь ноль – ноль (не минула и их чаша сия), проводилась всеобщая зарядка. Где первокурсники в течение двадцати минут делали разного рода упражнения. Для этой цели были назначены специальные физруки, которые перед строем показывали в какую сторону надлежит нагибаться и какую конечность поднимать и до какого уровня.

После оправление естественных надобностей. С учетом того, что туалета всего два, а на один умывальник приходится десять – двенадцать человек, надо представить, какие там царят очереди. Затем пародия на завтрак и работа в поле. Причем до поля всего один раз, самый первый, их доставили на грузовиках, а после добирались уже сами – на «одиннадцатом номере».

Обед привозили в поле на военных машинах в военных же термосах. Ели тут же, сидя на сырой земле, подстелив под попу картофельную ботву. Причем и первое и втрое из одной тарелки – по очереди. Видимо, в целях экономии. После обеда вновь наваливались на сбор урожая, а дневальные ехали с военными мыть собранную посуду. И уже пешком возвращались назад в поле.

Декан лично контролировал работу первокурсников, не доверяя еще пятерым преподавателям, вместе с ним надзиравшим за ребятами. Не ленился и сам проверял, как они убирают поле. Если плохо, то заставлял возвращаться назад и подбирать пропущенную мелочь. Из числа наиболее крепких и возрастных абитуриентов декан Петин подобрал себе еще и подручных: один, некто Басов – 25-летний мичман, служивший до поступления в ВУЗ на Тихоокеанском флоте. Этому Басову, во время одного из дальних походов под экваториальным небом Индийского океана солнце напекло голову так, что он вдруг решил кардинально поменять свою жизнь и стать доктором. Второй подручный, некто Зиновьев – тупой качок, гора мышц, качавший железо с шести лет. Вследствие этого раздался в ширину больше, чем в высоту, и мозг не успел угнаться за ростом мышечной массы. Оба эти деятеля вступительные экзамены сдали не ахти как, поэтому были взяты в институт кандидатами. Сейчас у них появился отличный шанс кого-то вытеснить из уже поступивших ребят и самим занять их места.

Подручные не гнушались гнобить своих же товарищей, где помимо словесных угроз, раздавали и подзатыльники. Декан на это смотрел, как сквозь пальцы.