Записки сыщика

— Ах! Если бы Бог привел отдать мне мою дочку за богатенького человека, — и не знаю, как бы я стал благодарить Бога! А того, кто бы мне это устроил, я бы наградил деньгами настолько, насколько бы он захотел. Ко мне ходят очень многие, да я дел-то с ними иметь не хочу, потому что обманут, злодейки, — этот народец уж мне известен. Покойный мой батюшка, когда я был женат на первой жене моей, мне часто говаривал: "Эх, Гаврик, не такую бы тебе надобно было иметь жену-то, а много богаче. Проклятые свахи меня надули. Впрочем, нечего сказать: она у тебя баба-то сама по себе хоть куда, да денег-то за ней нам дали мало, вот в чем беда!" После чего, бывало, покойник и хватит с досады-то чепарушки три-четыре порядочных, да и запоет песню: "Несчастная наша доля, деньги нас не любят!" Впрочем, покойный мой отец любил мою жену за то, что она умела ему угождать во всем.

— Что же, сударь, Гаврило Проходимович, — сказал, улыбаясь, сводчик, не отчаивайтесь, Бог милостив, лишь бы товарец-то ваш был видненький, а у меня женишок-то на примете на вашу руку есть. С капитальцем, тысячек двести серебрецом имеет. С маленьким только изъянцем: немного дурковат. Да это, думаю, ничего- при таком тесте, как вы, поумнеет — только бы дело-то состоялось.

— О товаре моем толковать нечего — товар хороший! Если бы только вот состоялось-то дело-то! Ох, тогда бы я тебя озолотил. Нам что за дело, что жених глуп! Тем лучше: с таким капиталом можно выдать и за калеку. Ведь это легко сказать: двести тысяч! Уж, верно, мне зять-то не отказал бы иногда для выгодной покупки товара дать на некоторое время в одолжение тысячек десяток?

— Уж конечно, сударь. Любя свою жену, чего человек не сделает?

— А на кого ты метишь? — спросил процентщик у сводчика.

— Вы этого человека знаете коротко, — отвечал сводчик. — Вы и отца-то его покойного, я думаю, знали хорошо. Мужик был хапуга и по своей то рговле многим известный, в особенности вашей милости, грех и не знать о таких людях.

— Да кто он такой? Хе-е-е-е! — трелью засмеялся процентщик.

— Купец Статуйлов! — отвечал сводчик. — Дело-то, думаю, я улажу нужно только похлопотать.

— Уж конечно, похлопотать, — сказал процентщик. — А главное, не пускай только в это дело баб, а то все испортишь.

— Я, сударь, Сидор Обдиралович, очень хорошо знаю, что тут бабы не годятся — это дело не бабье: у них на это ума не хватит; здесь нужно употребить коммерческий оборотец, и притом самый тоненький.

Во время разговора Палисандров, крестясь, приговаривал: "Вот бы хорошо-то! Вот бы дело-то было в шляпе! Вот бы мы тогда-то попировали бы!"

За будущий успех выпито было порядочное количество вина, и друзья расстались в полном удовольствии.

Палисандров, будучи дорогой на извозчике, вслух говорил сам себе: "Ну, если это состоится, что тогда из меня выйдет? Вот было бы хорошо-то! Вот было бы дело-то в шляпе!.. Ах! Помоги-то Бог, помоги-то Бог! Авось я тогда бы ожил!" — Понукая извозчика, он повторял самому себе опять одно и то же.

Извозчик, погоняя лошадь, несколько раз обернулся, чтобы разглядеть, кого он везет. При этом он думал про себя: не попал ли на седока сумасшедшего, с которого, пожалуй, и не получишь денег.

Подъехав к дому, Палисандров, соскочив с дрожек и отдав двугривенный извозчику, пустился бе гом, шатаясь из стороны в сторону, к воротам.

Войдя в переднюю комнату, он закричал кухарке:

— Анна! Скидывай скорей пальто. — И уже тише спросил: — А Таня дома?

— Дома-с, изволила лечь почивать, — отвечала кухарка.

— Таня! Таня! — опять закричал Палисандров, входя в зал. — Таня, иди-ка скорей сюда!

Жена, вскочив с постели, не знала, что и подумать, ибо подобных возгласов она никогда не слыхала. Не найдя второпях башмаков, она выбежала в зал босиком и в одной только рубашке.

Палисандров же, качаясь, повторял:

— Таня, слава Богу, авось на счастье Феклушино дело-то у меня уладится.

— Как ты меня испугал! — сказала жена, опустившись на стул.

— Таня! Если это так, то, думаю, Феклуша будет счастлива и мы с тобой также. Все зависит иногда от случая — не разговорись я сегодня с приятелем, так мне бы и в голову никогда не пришел этот жених. А я его немножко знаю.

— Да что ты беснуешься? Господь с тобой. Уж не помешался ли ты в уме?

— Ты не знаешь человека, с которым я говорил. А этот человек сущий дьявол! Да и из дьяволов-то, пожалуй, особого рода дьявол: раз пять горел, да не сгорел, в неоплатных долгах находился, все кончил, вылез сухим из воды, как утка! Говорю тебе, что ты ничего не знаешь и человека этого не знаешь. А он, если уж возьмется за что, так сделает. Он дал слово сварганить свадьбу. Стало быть, я могу надеяться на него и смело рассчитывать на успех, потому что я его знаю.

— Полно тебе болтать-то, — сказала жена, — ложись-ка лучше спать. Я, право, озябла, выслушивая твой рассказ — ты спьяну-то нынче болтаешь сам не знаешь что, а завтра проспишься- и заговоришь не то.

— Ну, ступай с Богом, спи. Я немножко подумаю, времени еще не много, выспаться успею. Дело мудреное — о нем нужно раскинуть план, чтобы не осрамить себя перед добрыми людьми.