Записки влюбленного солдата

– Вот вы шутите, дорогой Луи, а между тем то, о чем вы говорите со смехом, побудит целые полки ринуться в атаку, так же как желание поквитаться за Ватерлоо или отомстить за Садову[38] воспламенит не одну честную душу. На самом же деле вы будете сражаться только лишь потому, что и прусское правительство, и французское правительство вынуждены начать эту войну, так как для них это вопрос жизни и смерти.

– Что вы имеете в виду?

– С тех пор, как к власти пришел господин Бисмарк, главной целью прусского правительства стало поглощение всей Германии. Оно уже началось, но идет недостаточно быстро. Государства Южной Германии, за исключением Бадена, упорствуют в своем нежелании быть поглощенными прусским чудовищем. Необходимо сломить их сопротивление, а для этого требуется, чтобы откуда-нибудь исходила общая для всех опасность. В таких условиях только страх перед Францией способен заставить немцев объединиться во имя их общей родины, в роли которой на самом деле будет выступать Прусская империя. Это вам, надеюсь, понятно?

– Более чем.

– Что же касается французского правительства, то для него главной заботой является выживание, но продлить свое существование оно может только одним способом: развязав войну. Силы правительства уже на исходе, но рецепты продления жизни ему не известны, и именно по этой причине оно было вынуждено обратиться к либералам, не испытывая, впрочем, к ним никакого доверия, точно так же как родственники больного вынужденно обращаются к шарлатанам, когда медицина не в состоянии вернуть человека к жизни. И хотя это опасное лекарство отмерено в минимальной дозе, оно тем не менее способно прикончить наших полуживых властителей. Уже полгода правительство не в состоянии контролировать обстановку в стране, и оно полагает, что небольшой ореол славы позволит ему восстановить утраченные силы. Когда две стороны возможного конфликта оказываются в таком положении, война, которая каждой из них представляется весьма привлекательным делом, становится практически неизбежной. Вы скажете, что это похоже на авантюру. Ну конечно, почему бы и нет, ведь те, кто ее затеяли, и есть авантюристы. Что значат для них живые люди, если впереди их, возможно, ожидает триумф? Теперь для них все средства хороши, нужно лишь найти повод. Признаюсь, раньше я полагал, что наш император способен с большим мастерством провернуть такое хитрое дельце. Я принимал за чистую монету его репутацию коронованного Макиавелли, которую, впрочем, он сам и раздувал. Но, оказывается, я ошибался. Господин Бисмарк действовал тоньше. Он представил публике недавние события, как провокацию со стороны Франции, и тем самым добился сплочения Германии. И вот теперь дело сделано, германское единство – уже свершившийся факт. Попробуйте-ка его разрушить. Вот так-то!

– Значит вы сомневаетесь в нашей победе?

– Больше всего я боюсь, что всеобщая развращенность, порожденная имперским режимом, проникла в армию и распространилась там, как заразная инфекция. Что, если наша армия, при одном упоминании которой прежде трепетала вся Европа, сохранила лишь видимость былой мощи? Конечно, меня это беспокоит, но в то же время моя вера в наши военные возможности настолько сильна, что я не могу спокойно слышать все эти пессимистичные рассуждения, в основе которых лежат не точные знания, а сплошное резонерство. В отличие от меня, наше правительство располагает точными сведениями, и если уж оно объявляет войну, которая долгие годы висела над нами, как дамоклов меч, и не пытается эту войну оттянуть, то это значит, что оно уверено в своей способности довести ее до победного конца. Оно обязано быть к этому готово, в противном случае – это не правительство, а сборище сумасшедших. Но тут есть одна беда. Правительству хорошо известны наши возможности, но оно плохо осведомлено о ресурсах Германии. А все из-за нынешней политики в отношении немецких газет, которые, как известно, враждебно настроены по отношению к нашему императору и его семье и позволяют себе сравнивать принца Эжена Наполеона с зайцем, а принцессу Матильду – с другим животным, которое я даже не хочу называть. Так вот, эти газеты запрещено провозить через границу, и в результате мы остаемся в неведении относительно происходящего по ту сторону Рейна. Не могут же считаться источником информации люди, посещающие курорты в Бадене или Хомбурге.