Записки влюбленного солдата

– Я думаю, там всего в избытке.

– А утверждали, что у нас все готово, вплоть до последней пуговицы на гетрах последнего солдата[44].

– Со всеми этими маленькими недоразумениями будет покончено, как только мы двинемся вперед. Проблемы, с которыми сегодня приходится сталкиваться, по большей части вызваны тем, что полки снялись с мест своего расположения в том состоянии, в каком они находились в мирное время, не получив резервов и всего необходимого имущества. И вот теперь войска находятся в полевых условиях, а мы имеем то, что имеем. В этом причина небольшой неразберихи. Не исключено, что пруссаки, также выдвинувшие свои полки из мест их дислокации, оказались более расторопными.

– А мне кажется, что и раньше, в местах прежнего расположения, наши полки не были обеспечены ни вооружением, ни вещевым имуществом, и от них попросту избавились, отправив с глаз долой.

– Возможно и такое.

Все гостиницы в городе были переполнены, и офицерам приходилось спать в коридорах и вестибюлях. Раздобыть отдельную комнату было делом совершенно безнадежным. Я, однако, сумел решить эту проблему, воспользовавшись одним приемом, который мне самому очень понравился. Поскольку обращаться к хозяину гостиницы было бесполезно, я сказал портье, что готов платить ему лично десять франков за ночь, если он предоставит мне комнату, и авансом выдал пять франков. Экономить деньги я не собирался, так как мать снабдила меня аккредитивом на крупную сумму.

В тот день в город прибыли полки императорской гвардии. Их разместили в Бан-Сен-Мартене и в лагере Шамбьер. Я отправился взглянуть на гвардейцев и был страшно удивлен, когда узнал, что за время двухэтапного перехода от Нанси до Меца многие из них отбились от своих частей. Солдаты элитных полков, составлявших главный резерв французской армии, выглядели совершенно измотанными. Говорили, правда, что им пришлось тащить на себе очень тяжелое полковое имущество.

Но больше всего меня поражало, что, даже находясь далеко от Парижа, я чувствовал себя так, словно из Парижа и не уезжал. Объяснялось это присутствием в городе большого количества женщин, причем женщин определенного сорта. Эти дамы явились сюда, чтобы попрощаться с будущими триумфаторами. Мне попался на глаза генерал, который прогуливался от одного батальона к другому под ручку с некоей дамой, выглядевшей так, что даже курсант Сен-Сира не решился бы на бульваре показать, что знаком с ней. За то время, что я находился в расположении военного лагеря, мне несколько раз попадались знакомые лица, и я даже встретил кое-каких парижских друзей. Вообще вся эта военная жизнь мне начинала нравиться, и в какой-то момент даже показалось, что я создан для нее. Я с любопытством смотрел, как солдаты устанавливают палатки, разжигают костры, варят суп на камнях или решетках, и думал, что вскоре и мне придется заниматься тем же самым, и, скорее всего, я окажусь страшно неуклюжим.

В Меце я обратил внимание на одну женщину, совершенно не похожую на наводнивших военный лагерь парижанок. Ее появление неизменно вызывало у местной публики жгучий интерес. Эта женщина была удивительно красива, и ее красота обладала притягательной силой и обаянием, что вообще характерно для прекрасных английских лиц с черными глазами, которые на фоне нежно-розовой кожи всегда производят неизгладимое впечатление. На вид ей было не больше двадцати двух или двадцати трех лет, но, несмотря на молодость и ослепительную красоту, среди офицеров она держалась совершенно естественно и уверенно, что само по себе свидетельствовало о ее весьма решительном характере. Куда бы она ни шла, за ней всегда, соблюдая дистанцию в три шага, следовал слуга. Это был потрясающего вида великан, каких в наше время можно увидеть лишь в вестибюле Вестминстерского дворца. Такие люди служат живым подтверждением солидности и богатства дома, который они с большим достоинством украшают своей величественной внешностью. Кем была эта молодая женщина или, скорее, юная девушка? Очевидно, что англичанкой, но, как ни велико было всеобщее любопытство, больше ничего о ней узнать не удавалось. Пытались найти хоть кого-то, кто был бы с ней знаком, но все оказалось бесполезно. Один офицер, отличавшийся особой предприимчивостью, приблизился к девушке с явным намерением ее «подцепить». Он даже успел оттопырить локоть, но в тот же момент она так взглянула на него, что офицер застыл и стушевался, после чего великан, мгновенно сокративший дистанцию между ним и его хозяйкой, отступил на обычные три шага.