Записки военного священника

Из немецкой, но весьма русифицированной администрации много помогал Р. Р. Ланге и его супруга, всегда благожелательно шедшие навстречу при каких либо затруднениях. Г-жа М. Ф. Ланге пекла отличные просфоры для совершения литургии и всегда абсолютно точно и вовремя. Мелочь в условиях Германии конца войны весьма ценная и необходимая. Всегда навстречу нашим пожеланиям в области организации церковной жизни шел также ротмистр барон Э. К. Деллингсхаузен.

В связи с организацией церковной жизни в Дабендорфе необходимо сделать еще несколько общих дополнительных замечаний об институте военных священников. Из военных священников собственно РОА кроме о. Анатолия Архангельского с нами постоянно пребывал и о. Николай П. Не называю его фамилии по некоторым соображениям, о которых будет сказано в дальнейшем. Как мы уже указывали выше, кроме военного духовенства РОА были военные священники служившие в многочисленных добровольческих соединениях германской армии. При перемещениях и переводе их на другие места, они, по распоряжению немецкого командования, приезжали тоже в Дабендорф и оставались в нем до нового назначения. Для чего это делалось точно не известно, но насколько можно понять, немецкое командование любое назначение православных военных священников старалось координировать с берлинским церковным управлением, в частности, с митрополитом Серафимом, с которым немцы считались.

В Дабендорфе, в одном из бараков было отведено специальное помещение, в котором военные священники ожидали нового назначения. За мое время через Дабендорф прошло около десяти военных священников, приехавших из самых различных частей Европы. Они все служили в добровольческих батальонах. Большинство из них погибло на фронтах или в советских застенках. Одного из них я встретил в середине пятидесятых годов в Южной Америке. Эта встреча значительно расширила мои представления о работе военного священника во время Второй мировой войны. Деятельность этих людей была поистине героическая и жертвенная. Не называем их имена, чтобы не перепутать за давностью лет, а также и потому что нет уверенности в гибели их всех. Поэтому предпочитаю на эту тему не писать.

Некоторые из них уже состояли в юрисдикции Зарубежной Церкви, некоторые же, попавшие на запад из СССР, покинули родину находясь в юрисдикции Московской патриархии и не смогли по ряду причин оформить свое новое каноническое положение. На подобного рода вещи тогда не обращалось особого внимания. Часть священников оставалась также в юрисдикции Вселенского патриарха. Картина в этом отношении была довольно пестрая и разобраться в ней, особенно вновь прибывшим, было нелегко. Духовенство, окормлявшее многочисленные добровольческие батальоны, находилось в ведении немецкой армии и назначение получало по военной линии. Однако, как указывалось выше, немецкое командование старалось как то согласовать свои распоряжения и назначения с церковными властями. Последнее далеко не всегда удавалось — создавались ситуации, когда пожелания митрополита Серафима (Ляде) расходились с приказами немецкого командования. Видимо, в силу таких обстоятельств, я получил указание митрополита Серафима взять на себя обязанности администратора (или координатора) в отношении военного духовенства проходившего через Дабендорф и помогать налаживать связь и координацию между духовными и военными властями в деле назначения военных священников. Находясь в Дабендерфе сделать это было нетрудно. Я этим занялся, сделавшись против своего желания своего рода официальным лицом. Митрополит живо интересовался всем происходящим в Дабендорфе и поэтому налаживание подобной связи было вполне своевременно.

Как уже говорилось ранее, кроме собственно военного духовенства, РОА окормляло православное «гражданское» духовенство. Здесь тоже многое не всегда было достаточно точно координировано. В ту более чем сумбурную эпоху распоряжения по военно-духовному «ведомству» шли с разных сторон, причем стороны, дававшие те или иные распоряжения, часто не знали действительного положения вещей на местах. И в этом не было ничего удивительного. Германия доживала последние месяцы своего подгитлеровского существования.

ДУХОВНАЯ ОБСТАНОВКА

Духовная обстановка Дабендорфа была весьма своеобразна. Она заслуживает самого пристального внимания. Ее своеобразие заключалось прежде всего в том, что люди, находившиеся в школе, менялись буквально на глазах. Вчерашние военнопленные, еще недавно прошедшие жестокий полутюремный режим советской армии, с наплевательским отношением к человеческой жизни, в атмосфере дикой ругани, ставшей хронической особенностью советских вооруженных сил времен Второй мировой войны, с постоянной полуголодовкой, ужасными условиями жизни, на которые не согласился бы ни один солдат западных армий, — эти люди на глазах становились сами собой. Страшные условия немецких лагерей для военнопленных, если и оставили физический и духовный след на психике людей там побывавших, то все же забывались, отходили на второй план.