Записки злой ведьмы. Последняя из Алых Маков

Зоркий молча сел на весла и принялся грести к берегу. Мальчишка, почувствовав движение, попытался вскочить, но смог  встать только на четвереньки, а затем отползти на противоположный край лодки.

– Кто вы? – Громким шёпотом спросил он.

– Тот, кто тебя спас, логично?

– Как вы тут оказались? –  Он закусил губу и добавил совсем уж тихо. – У вас одежда сухая.

Зоркий усмехнулся. Паренёк косился в сторону берега, словно был готов в любой момент снова сигануть в воду.

– Ну, раз я всё-таки оказался здесь, значит, тебе повезло. Как тебя зовут, мальчик?

– Дик. Это значит Дикий. И я не мальчик, мне уже семь. – На этих словах он приосанился и вытянул подбородок вперёд, будто желал показать, что он взрослый и с ним лучше не связываться.

– Семь. Ну, тогда да. Ты уже мужчина. Дикий мужчина. – Зоркий не смог удержаться и всё-таки засмеялся. – Рыбачил в одиночестве?

Дик сердито зыкнул исподлобья и ничего не ответил.

До берега оставалось метров двадцать, когда он, опершись руками, перемахнул через борт и плюхнулся в воду. Глубина была по пояс, и он, превозмогая давление, поднимая кучу брызг, как мог быстро помчался прочь.

Зоркий только и успел, что прыгнуть следом и попытаться схватить сзади. Паренек резво вывернулся, выхватил из-за пояса нож, и не глядя, замахнулся на своего спасителя. Мужчина перехватил руку мальчишки, выворачивая ее назад. Нож с негромким плеском упал в воду. Дик закричал от боли. Зоркий поморщился – от детского крика закладывало уши. Лучше бы парень так звал на помощь, когда тонул! Он выпустил руки мальчика, перехватывая за ворот рубашки. Мальчишка с силой рванул вперёд, мокрая ткань натянулась, затрещала и выскользнула из рук.

Мужчина широко ступил, стараясь вновь ухватить беглеца, но наступил на упавший под воду нож. Потеряв равновесие, он покачнулся и в результате поймал только воздух.

Зоркий усмехнулся и наклонился поднять со дна помешавшую ему вещь. Он вполне мог проследить за беглецом по-иному. Нужно было убедиться, что тот не станет болтать лишнего.

Он уже собирался поддаться навстречу ветру, как взгляд зацепился за предмет, зажатый в правой руке. Внутри всё похолодело. Поблескивающая в лунном свете рукоять ножа была сделана из желтого янтаря.

Словно наяву он услышал тихий голос своего Господина: «Под правой рукою блеск янтаря. Не думай, что помощь оказана зря…».

Мужчина тряхнул головой и сунул нож за пояс. Сильный порыв ветра ударил в лицо, и он расправил крылья.

Мальчишка предсказуемо побежал в сторону стойбища. Даже когда он петлял меж палаток, шатров, людей и коней, с высоты птичьего полёта потерять его было практически невозможно. Дик уселся у одного из костров, очевидно, желая обсохнуть.

Зоркий бесшумно опустился ниже и сел на покрытый конской шкурой шалаш.

Поленья весело потрескивали в ночи, а висевшее над ними в котелке варево, очевидно, было почти готово. Ароматный запах тушёной конины наполнял слюной даже птичий рот. Ему следовало вернуться к Василю, но он не мог оторвать взгляда от запрокинувшего голову мальчика. Тот сидел, уперев подбородок в согнутые колени. То ли пытался вглядеться в звёзды, то ли думал о чудесном спасении.

– Глупые маленькие детишки, захотели послушать страшных историй?

Зоркий вздрогнул. Только сейчас он заметил остальных собравшихся у костра детей. Большие и маленькие, все как один с перепачканными смуглыми лицами и вьющимися волосами. Он перевёл взгляд на старую беззубую женщину. Она поскребла морщинистый подбородок большой деревянной ложкой, а затем этой же ложкой принялась мешать конину.

Собравшиеся вокруг стали наперебой просить её что-нибудь рассказать.

– Агга, расскажи нам про то, как Эфир пожирает спящих.

Зоркий заметил, как Дик невольно вздрогнул и, покрепче обняв свои ноги, перевёл испуганный взгляд на чумазого парнишку, осмелившегося попросить такое.

– Эфиру нет дела до спящих, а вот тварям, бродящим в нем… – Старая Агга сделала паузу, внимательно осматривая собравшихся. Одна из девчонок коротко взвизгнула, но остальные слушали, затаив дыхание.

Голос старухи был низким, напевным. Как и все в долинах, она сильно растягивала гласные, проглатывала окончания слов и делала невозможные акценты. Речь её резала ухо, но от этого не становилась менее завораживающей.

– А откуда взялись Эфирные твари? – Тонкий дрожащий голосок принадлежал кому-то из самых младших.

– Давным-давно, ещё до того, как Четверо пришли в наш мир, его наполнял Эфир. Только тьма, холод и хаос были его спутниками. Это продолжалась бо́льшее количество лет, чем есть звёзд на небе. Потом посреди этого хаоса появились Четверо.

Дети зачаровано слушали мерный старческий голос, все сильнее прижимаясь друг к другу. Старая Агга тем временем продолжала:

– Первый из земли создал Твердь. Эфир окружил Твердь со всех сторон, но она была мертва, и он ничего не смог сделать с ней.

Второй оросил Твердь водой, и на ней появилась жизнь. Жизнь была чужда Эфиру, и он не мог понять её законов. Сколько бы ни кружил Эфир вокруг живых существ, он не смог подступиться к ним.