Заплачено кровью

- А раньше у вас были подбитые танки?

- Нет, не сталкивался с ними. Хотя отступаем от самого Бреста. А тут вот довелось сразу за все отквитаться. Расчет у меня хороший, товарищ политрук. А один - что бы я сделал. Вот замковый мой, Михайленко Семен, без него я никуда.

- Ты не скромничай, - сказал Сирота. - От тебя главное зависит, наводчик все же, и командир орудия. Расскажи, как танки подбивал.

- Как подбивал, - улыбнулся Кладов, прицелюсь - р-раз! И бью. Главное спокойствие. Р-раз - он и горит.

- Все бы так воевали на батарее, как ты и Мезенцев Сергей, - сказал Сирота и с гордостью улыбнулся.

Мазурин задал еще несколько вопросов о деталях боя, Кладов отвечал охотно, но односложно, просто, как будто ничего особенного и нет, что он в одном бою подбил шесть танков. Мазурин почувствовал разочарование, что не получается интересного материала, опять придется многое дорисовывать самому. Да еще эти странные слова, что отступал от Бреста, артиллерист, а танки встретил впервые.

- А как под Москвой, товарищ политрук? - спросил Кладов, давая этим понять, что дотошные расспросы ему надоели.

- Тяжелые бои. Да это вы и без меня знаете, - неохотно ответил Мазурин. - На Волоколамском направлении, на Тульском. У нас тоже очень важный участок фронта.

- Это мы понимаем, - спокойно сказал Кладов.

Как-то сам собой разговор перешел на литературу, и Мазурин с удивлением отметил, что сержант оказался начитанным парнем.

- А может быть, вы сами заметку напишете в газету? - предложил ему Мазурин.

- Попробовать можно, - охотно согласился Кладов, - но не сегодня. Как потише будет, и если жив останусь.

Политрук Мазурин уходил из батареи со сложным чувством: надеялся написать хороший очерк, а разговор с героем получился каким-то обычным. В голове его выстраивались фразы будущей статьи, но чего-то не хватало в ней. "Драматизма, необычности, патетики? - думал Мазурин. - Какой-то странный человек, все время дает понять, что ничего особенного он не сделал. А может быть, таким и надо его подать в статье?".

Весь облик сержанта Кладова и его расчета, комиссара батареи, да и всех артиллеристов, которых он увидел за этот день, внушали Мазурину уверенность в прочности бытия. Хотелось верить, что страшнее, чем в октябре, уже не будет, не может быть, что эти люди, и есть те, кто остановят, наконец, врага.

На КП дивизиона, а оттуда в штаб дивизии Николай Мазурин добирался под бешеным артиллерийским обстрелом, но даже чувство опасности исчезло, такое было настроение боевой злости и уверенности, что выстоят они и в этот раз.

До самой темноты гитлеровцы мелкими группами пытались пробиться через боевые порядки частей дивизии полковника Гришина, чтобы уничтожить расчеты орудий, поэтому артиллеристы были в постоянном напряжении. То и дело приходилось открывать огонь, отбиваться от внезапно появлявшихся автоматчиков.

Ночь прошла тревожно, а на рассвете наблюдатели стали один за другим докладывать своим командирам о движении танков.

Против колонны в двадцать танков, направлявшейся в обход позиций дивизии с севера через Крестищи, была спешно выдвинута батарея лейтенанта Медведя. Расчеты едва успели установить орудия, как колонна развернулась веером и на полной скорости пошла на батарею. Плохо замаскированные орудия один за другим выходили из строя, разметанные выстрелами из танковых пушек.

Когда на батарею прибыл командир полка майор Новицкий с подмогой из трех орудий на автомашинах, бой уже закончился: семнадцать танков уходили на запад, три стояли обгоревшими грудами металла и слабо коптили небо.

У орудия сидел сержант Кладов с забинтованной головой и жадно, часто курил. Узнав командира полка и своего комбата, он встал.

- Ну, сынок, спасибо, - Новицкий обнял его, поцеловал в черные от дыма и с подтеками от пота щеки. - Ты смотри, удирают. От одного орудия удирают семнадцать танков! - майор чуть не заплакал от нахлынувших чувств.

- Не совсем так, товарищ майор, - поправил его Кладов. - Сначала у нас было четыре орудия.

- Но эти три танка твои, - сказал лейтенант Медведь.

- Эти мои, - глядя в снег, согласился Кладов.

- Как голова? - спросил командир полка. - Воевать можешь?

- Могу, - Кладов потрогал повязку. Он с трудом скрывал сильную боль. Но у меня в расчете двое убитых. Надо добавить людей.

- Дадим с других орудий, теперь есть, - вздохнул лейтенант Медведь.

- Представим вас на Героя Советского Союза, - сказал майор Новицкий и подумал: "Дожить бы тебе, парень, до вручения Звезды".

Как часто он видел смерть, погибали такие же молодые, симпатичные ребята. И было жутко, невозможно представить, что и этот явно геройский парень будет разметан в ближайшем бою снарядом по чистому полю, как только что двое его товарищей...26

К Новицкому подбежал связной и майор, пожав Кладову и его расчету руки, пошел к стоявшим неподалеку коням.

В этот же день, после полудня, две батареи старшего лейтенанта Яскевича атаковали сорок немецких танков. Это был стальной таран, отразить который, казалось, было уже невозможно.