Заплачено кровью

- Всяко было. Немцев там - как саранчи. Пир горой, "Катюшу" нашу играют, фальшивят только... Вышли в Жуковку, там из нашей дивизии было сто сорок человек. Капитана Филимонова там видел...

- Он здесь уже.

- Видел там, товарищ полковник, - как будто по секрету продолжал Дейч, - маршала Кулика, тоже из окружения шел. В лапти был сначала обут, при мне новые сапоги мерил.

- Ну и ну... - протянул Гришин. - Так, хорошо, что ты вышел, но музыкой будешь после войны заниматься, а сейчас - снабжением.

- К капитану Продчеву?

- Нет. Убит он, - и Гришин вспомнил, какой страшной смертью он погиб: ехал на машине, взрыв - и костями черепа шофера ему выбило глаза, умер через час в мучениях. - Будете инспектором по снабжению. - Да, жаль Корниенко, - с горечью думал Гришин. - Умница был, настоящий русский человек. В академии тактику преподавал, чего бы еще, кажется, надо, но рвался в войска. Командовал бы сейчас дивизией, а то и корпусом.

- Товарищ полковник, - сказал Дейч, - я здесь недалеко видел лейтенанта Ларионова, лежит раненый на повозке, он из нашего полка, из батальона капитана Кима.

- Кима, говоришь? - поднял глаза Гришин. - Пошли, покажешь.

Повозки с ранеными стояли под соснами недалеко от штаба.

- Вы лейтенант Ларионов? - спросил Гришин раненого с забинтованной головой, на которого показал Дейч. - Говорить можете?

- Могу, товарищ полковник.

Сведений о батальоне капитана Кима Гришин не имел вообще, на фронт он выехал последним эшелоном.

- Высадились мы двенадцатого июля в шестидесяти километрах от Кричева, - начал лейтенант Ларионов, - Дальше шли пешком. Шестнадцатого июля заняли оборону у деревни Сокольничи, в четырех километрах западнее Кричева. Я был командиром пулеметной роты. Орудий было - своих четыре, да одно, на тракторе, приняли к себе - отходили они по шоссе. Бой начался утром семнадцатого, шла колонна танков, двадцать машин. Семь подбили сразу, минут за тридцать, потом вторая атака... - Ларионов поморщился, потрогал повязку на голове, - Всего подбили тринадцать танков. Хорошо нам помогало какое-то орудие с фланга, какой части - не знаю, но больше половины танков - его. Потом немцы зашли нам в тыл, начали давить окопы танками. Капитан Ким увел стрелковые роты в Кричев, нас оставил прикрывать. Отбили еще одну атаку и тоже отошли...

- Что потом? - нетерпеливо спросил Гришин.

- Капитана Кима я видел потом только один раз. Отругал нас за немецкие автоматы, а приказаний никаких не дал. Солдаты потом рассказали, товарищ полковник, что он воюет уже без петлиц, разжаловали, а кто - не знаю. Потом начались бои в городе, и немцы оттеснили нас за Сож. Мост мы взорвали и перебили взвод немцев на понтонных лодках, в капусту всех, - лейтенант Ларионов невольно сжал кулаки при этом воспоминании: единственный пленный из этой группы немцев, толстый фельдфебель, плюнул одному из его бойцов в лицо и он тогда не сдержался, влепил ему затрещину, - Подчинили нас авиадесантной бригаде, воевали три недели, пока от роты нас только двое не осталось, я и Шемякин, мой политрук.

"Вот и еще один батальон можно списывать...", - тяжело вздохнул Гришин, вспоминая лицо Кима. До войны он был начальником полковой школы, неплохим командиром.

- Как же вы здесь оказались?

- И сам не знаю, я без сознания был очень долго, а потом узнал, что в своей дивизии, чудо какое-то...

- Поправляйтесь, товарищ Ларионов, - сказал полковник Гришин и пожал ему руку.

В тот же день ему доложили, что из полка Смолина вышло двадцать восемь человек - остатки дивизиона капитана Пономарева во главе с командиром и работники штаба полка капитаны Балакин и Малахов.

Гришин приказал вызвать обоих.

- Здравствуйте, - ответил он на приветствия, - Где ваши командиры, Малахов? Где вы Смолина оставили? Где Макаревич, Полянцев? Что у вас вообще случилось?

- Под Суражом нас отрезали танки. Тогда был еще весь полк, не считая конечно, того дивизиона, что так и не прибыл, - сказал капитан Малахов, - Да и танки эти, как потом через несколько часов, оказалось - были наши. Разведчики установили - проходила какая-то часть Бахарова. Но пока это сообразили, да ждали разведку... - Малахов зло поморщился, - Полдня потеряли на привал, да пока думали, а надо было двигаться, можно было проскочить. Сказать по правде - нарушилось управление, и не то чтобы обстановка была очень тяжелой, а просто не знали ее, не могли разобраться, были все в каком-то оцепенении. Устали все...