Заплачено кровью

Спокоен был Шапошников и за работу штаба, который возглавлял. В штабе полка он работал второй год, до этого командовал последовательно взводом, ротой, батальоном. Штабное дело ему нравилось и было, пожалуй, больше по душе, чем строевая служба. Сыну балахнинского каменщика, ему удалось получить неплохое по тем временам образование. В начале двадцатых годов заведовал избой-читальней в Пурехе, там и полюбил книги. Потом была пехотная школа в Рязани и годы тяжелой, порой изнурительной службы. Пехотную науку постиг досконально и не одну пару сапог износил за это время на маршах. Как-то после учений, еще в 1939 году, он встретился в гарнизонной библиотеке с полковником Гришиным; разговорились, а через некоторое время Шапошников к своему удивлению был назначен начальником штаба полка. За зиму и весну 41-го удалось отладить работу всех служб штаба. Шапошников рад был, что повезло ему и с помощниками. Лейтенанты Тюкаев, Василевский, Пронин, Денисенко, Меркулов, Степанцев - все оказались не только толковыми и грамотными командирами, но и хорошими людьми.

Начальник штаба 137-й стрелковой дивизии полковник Алексей Александрович Яманов, ехавший в этом же вагоне, тоже не спал и думал о своем. Их эшелон в пути вторые сутки, но где сейчас другие части дивизии он не знал. На совещании перед отправкой было принято решение, что в первом эшелоне ехать и ему со штабом. Они уже прошли Брянск, какая-то часть дивизии, очевидно, проходит Москву, а хвост, должно быть еще и не выехал все же они должны были погрузиться в тридцать шесть эшелонов.

"Удастся ли сосредоточиться вовремя, - беспокоился Яманов, - Не растерять бы дивизию по дороге...". И впереди - неизвестность. На фронте дела явно не ладятся, что-либо узнать об обстановке подробно невозможно, только из сводок Информбюро. В Брянске он услышал по радио, что бои идут на Двинском, Минском и Бобруйском направлениях, то есть они по железным дорогам ехали к фронту медленнее, чем наступали гитлеровцы.

Дивизия была отмобилизована в кратчайшие сроки, областные власти действительно ничего не пожалели, но сейчас, в дороге, когда он не чувствовал под рукой всей дивизии, настроение все время тревожное. Командир дивизии полковник Гришин должен был выехать с одним из артполков чуть позднее. "Все же правильно ли мы сделали, что так распределили обязанности?" - беспокоился Яманов.

За окном быстро проплывали перелески, мелькали телефонные столбы. "Надо зайти к Малинову", - решил Яманов.

Командир 771-го стрелкового полка полковник Иван Григорьевич Малинов ехал в одном купе со своим начальником штаба, замполитом и секретарем партбюро полка.

- Чай будем пить? - стараясь выглядеть повеселее, спросил Яманов, заходя в купе.

- Заходите, товарищ полковник, - пригласил Малинов.

Яманову сразу бросилось в глаза, как он похудел и осунулся за эти дни. "Быстро ты, устал, однако. Надо поберечь себя, самое страшное еще впереди", - подумал он.

- Как настроение у бойцов? - спросил Яманов у замполита полка батальонного комиссара Васильчикова.

- Вчера днем еще песни пели. В целом - боевое, уныния нет. Хотя есть разговоры, что зря вчера трибунал дал тому бойцу десять лет всего лишь за отказ работать на кухне, лучше бы он воевал.

- Сводку вчерашнюю до всех довели?

- Так точно. И газеты удалось получить. Правда, за двадцать четвертое число.

Замолит полка Петр Васильчиков даже внешне, с первого взгляда вызывал симпатию. Молодой, крепкий, с уверенным взглядом больших синих глаз, громким, комиссарским голосом. Такие люди в сложной обстановке иной раз одним своим видом способны навести порядок. Под стать ему был и секретарь партбюро полка старший политрук Наумов. Они были даже похожи. Разве что у Наумова больше было мягкости в глазах.

- Садитесь с нами, товарищ полковник, - предложил Васильчиков.

Разговор не клеился. За вчерашний день переговорено было, кажется, обо всем на свете. Служебных тем не касались, тем более что и говорить о них в дороге было бессмысленно.

- Значит, не удастся теперь в академию, комиссар? - спросил Яманов Васильчикова.

- Да, товарищ полковник. Что теперь об этом вспоминать? Фронтовую академию пройдем.

Сейчас Васильчиков свыкся с мыслью о невозможности учебы, но в первый момент было действительно обидно. Ночами не спал, готовясь к вступительным экзаменам, и сдал-то все на "отлично", был и приказ о зачислении. Утром 22 июня обсуждал с женой за чаем - ехать ли ей с детьми с ним в Москву, когда начнется учеба, как все это в один миг стало бессмысленным. Прибежал красноармеец из штаба и с порога: "Война!"

Первый эшелон 771-го полка от Рославля повернул на Кричев и вечером 29 июня прибыл на станцию Орша. Часть путей оказалась разрушенной, в городе были видны пожары. Эшелон встал, не дойдя до здания вокзала нескольких сот метров.

Полковник Яманов, выйдя из вагона, быстро осмотрелся. Вдалеке на запад уходило несколько самолетов. "Только что отбомбились. И как это они нас раньше не заметили...", - с холодком на сердце подумал он.