Запомни меня навсегда

В конце аллеи, где домики кончаются, можно выйти к дороге. Беру Говарда на поводок, вновь сверяюсь с картой. Следующий поворот уходит от моря и ведет высоко в гору. Между деревьев стоят несколько больших домов, в основном поделенных на квартиры. Здесь совсем не как в Корнуолле. Зак был прав. Природа более окультурена, похоже на пригород. Многие здания летом сдают внаем, сейчас они заперты.

На вершине, возле входа в шумный парк «Знакомство с дикой природой», Говард рвется с поводка. Я выхожу на главную дорогу – по ней до деревни, где вырос Зак, всего пятнадцать минут ходьбы.

Не знаю, чего я жду – зеленых лужаек, мисс Марпл, соломенных крыш. Здесь все куда более обыденно. Бровка холма, поворот дороги, шоссейная развязка. Я знаю, что в деревне есть начальная школа, хотя Зак ходил в подготовительную школу Теннисон («лучшее образование на всем острове»), винный магазин (с толстыми решетками на окнах) и супермаркет сети «Лондис». Паб, на котором висит объявление о наличии кабельного телевидения и воскресного блюда.

Сажусь на скамейку рядом с урной для собачьих экскрементов. Говард ложится у моих ног. Я рада, что взяла его с собой. Поблизости никого. Не думала, что здесь так безлюдно. Я надеялась найти особняк Марчингтон буквально сразу – большое здание, широкая подъездная аллея, огороженный стеной сад, теннисный корт. Пока ничего похожего мне не попалось.

В «Лондисе» девушка с пирсингом в носу смотрит на фотографию Зака и не узнает его. Это мое любимое фото: в полудреме он лежит на шезлонге в нашем саду, склонив голову к солнцу. Я сняла его тайком. Девушка не знает никого по фамилии Хопкинс. Единственный большой дом поблизости – гостиница класса люкс «Приори». Зак однажды обмолвился, что его няню звали мисс Коус. Она носила накрахмаленную форму и жила в коттедже на ферме. Девушка говорит, что здесь есть Коус-авеню, но не знает никаких старушек, которые были нянями.

Отец Зака не ходил в паб. Он заказывал выпивку на дом, предпочитая пить в одиночестве. На всякий случай все равно захожу в бар. Хозяйка заведения родом из Таиланда и ничего не знает. Она советует мне вернуться к пляжу, к небольшому пансионату внизу холма. Владелец магазинчика сувениров торгует там уже много лет, возможно, он что-нибудь скажет.

Заморосил дождь. Застегиваю флисовую кофту, надеваю капюшон и иду в указанном направлении. Будучи подростком, Зак наверняка сидел в том пабе, скатывался с горы на велосипеде. Если он решил скрываться здесь, то живет же он хоть какой-то общественной жизнью. Ходит по этим тротуарам, делает покупки в этих магазинчиках. Или я ошибаюсь? Словно слышу его голос: «Думал, ты мне доверяешь».

Деревня довольно приличная, повсюду синие и желтые шторы на окнах. Ничего устрашающего. Наверху главной улицы стоит магазинчик сувениров. Вхожу, звенит колокольчик. Воздух внутри сладковатый и чуть затхлый, пахнет карандашной стружкой и старыми книгами. Неужели мой муж тратил здесь свои карманные деньги на игрушечные самолетики, водные пистолеты или материалы для живописи – восковые мелки и альбомы бумаги для набросков? Пытаюсь представить его маленьким мальчиком, неторопливо выбирающим покупки. Ничего не выходит, и сердце ёкает в груди. Спрашиваю продавца, толстяка с румяными щеками и новыми вставными зубами, не помнит ли он его и не видел ли недавно, но нет. Он советует спросить в соседнем здании – на почте.

Трое светловолосых школьников выбирают сеть для ловли крабов, лысый мужчина в красных брюках достает деньги из банкомата. Я в растерянности. Остров оказался гораздо больше, чем я ожидала. Судя по карте, двадцать пять миль в длину, тринадцать в ширину. Его может тут и не быть. Он может находиться где угодно. Девушка у кассы тоже не слышала фамилию Хопкинс. Коус – да, есть здесь такая семья, хотя никто из них не работал няней, насколько она знает. Что касается больших домов, то их не так много, почти все давно переделали в многоквартирные.

– Простите, что ничем не могу помочь, – говорит она и тянется за пачкой сигарет «Силк-Кат», которую передает мужчине в красных брюках. – Жаль, что он пропал, милая! Представляю, какая у вас тоска на сердце.

Стою возле почты, рядом привязаны две таксы, которые громко лают.

В аптеке через дорогу в кресле у стойки сидит пожилая женщина с распухшими лодыжками. Фармацевт – высокий тощий юноша с запавшими щеками и выпирающим адамовым яблоком. Выкладываю свою жалостливую историю о пропавшем друге, Заке Хопкинсе, которого ищу. Рассказываю о доме его детства. Фармацевт качает головой, бросив взгляд на фото, зато из заднего помещения выходит темноволосая женщина с лекарством для пожилой покупательницы и тянет шею.

Старая леди тоже смотрит. Женщина помоложе спрашивает:

– Уж не сынок ли Джилли Джонс? Похож, правда?

Старая леди берет снимок и подносит ближе к лицу. Кивает, отдает мне обратно:

– Это точно сынок Джилли Джонс!

– Джонс? Нет. Не может быть! Вы, наверное…