Запонки императора, или орехи для беззубых (илл. Б.Сопина)

— Да, мозговитый мужик делал, — протянула «тетя Лошадь», потрясая изделием, — не наша работа, не современная.

— А что — сегодня нет хороших столяров?

— «Тяп-ляпов» — навал, а это делал умелец, ценивший чужую работу…

«Тетя Лошадь» больше не таилась, понимая, что сделка наскоком не удалась.

— Что вы собираетесь делать с этой вещью? Продать или в кубышку?

Я пожала плечами.

— Хотелось бы сориентироваться.

— Ясно. Помогу. Пришлю моего крестника, реставратора. Но чтобы был стол, выпивка — все чин-чином.

— Как это — крестника?

— Ну, я мальчишку подкормила, уговорила попробовать себя в реставрации… Даже обещала сделать его наследником… — Она хихикнула. — Вот и реставрирует мне бесплатно. И по высшему рангу.

— Ему можно доверять?

— У него ключ от моей квартиры. Когда я в санатории, он цветы поливает. И знает, что у меня все на учете… Доверяй, но проверяй моя прелесть…

Собравшись уходить, она вдруг заныла:

— Дали бы что-нибудь интересненькое… чтобы полировать кровь. Не зря же я к вам ездила, на такси тратилась…

Я подала ей кошелек из бисера. На одной стороне бегали две собаки, а на другой — стояла ваза с цветами. Этот крошечный мешочек был без замка. Я купила его не на аукционе, а у старушки Таисьи Сергеевны, продавшей запонки Карену. Он меня послал к ней с каким-то свертком. Когда я его передавала, то заметила в передней на тумбочке этот кошелек. Старушка жаждала наградить меня и тут же всучила это изделие, взяв символическую плату в десять рублей.

«Тетя Лошадь» оживилась, подобрела и гордо вынула из сумки поломанную коробочку из крашеного дерева.

— Вам ответно, цените, это игольник… осталось склеить, пополировать…

— Да не нужен он мне…

— Не скажите, если отреставрировать…

— Все равно не нужно, а я не хочу иметь в доме необязательные вещи…

— Вы всерьез? Я же даром даю.

— Нет, не возьму.

Она начала рыться в сумке, по очереди предлагая мне кошелек для визиток из облезлой кожи со следами монограммы, флакон для духов с отбитым горлышком, бронзовую пуговицу с изображением птицы, летящей над морскими волнами.

Пуговицу я взяла, решив приколоть к пуховому берету, чтобы хоть ею индивидуализировать фирменный головной убор…

И мы расстались, довольные друг другом. Я — потому что узнала, что картина имеет немалую стоимость; «тетя Лошадь» — потому что надула меня, всучив мне за мой кошелек совершенно никому не нужную пуговицу.

Общая радость. Занавес.

Посетители картины

Раньше всех приехал реставратор Степа, очень высокий, с маленькой головкой и доброй улыбкой. Лицо его казалось бабским, старушечьим, но я слышала, что он — мастер своего дела. Он показался мне знакомым, но я не сразу врубилась. Мало ли видела людей в последнее время а Степа вел себя так, точно мы никогда не встречались.

Он оглядел картину, странно хмыкнул, обошел вокруг.

— Шагал. Процентов на восемьдесят. Хотя подпись нетипична. Надо бы почистить… Лучше всего спектральный анализ, но муторно, дорого, да и слухи для вас нежелательны…

Интонация была полуутвердительная, полувопросительная.

Потом он прошел в кухню, оглядел нарядно украшенный, богатый стол.

— Зря. Моя такса — стольник.

И тут я вспомнила, когда и где слышала уже от него эти слова насчет таксы.

Но я не подала вида, протянула свернутую бумажку, он небрежно сунул ее в карман куртки и лишь на пороге оглянулся.

— Зря впутали «тетю Лошадь». Растрезвонит громче ростовских колоколов.

Он совсем не постарел за пять лет, а видела я его в компании Люды, единственной учительницы, с которой сблизилась в школе. Она была математиком, женой известного профессора.

Люда казалась утонченно красивой. Высокая, тонкая, с голубыми жилками на висках и огромными прозрачными глазами, она напоминала акварель, нарисованную на слоновой кости.

В мужской компании она преображалась. В глазах появлялась истома, а губы вспухали во время самого невинного разговора. Вскоре она рассказала, что постоянно изменяет мужу.

— Он слабак в постели?

— Наоборот, он — мастер, но насколько его еще хватит — на пять, десять лет? Да и потом, я люблю разнообразие. Неужели тебя не волнует групповуха?

— Не особенно.

— Или секс с одним мужчиной и с подругой?

— Вряд ли, я — собственница…

— Счастливая, а я вот не могу по видюшнику смотреть разные порно и не пробовать…

Вскоре она пригласила меня посидеть вечером с ее друзьями-реставраторами, заверив, что они вполне интеллигентны, любят хохмить, дурачиться. Я согласилась, поскольку с Гришей уже все шло наперекосяк.

Люда отвезла меня на своей машине в маленькую квартирку на юго-западе, заставленную полками с фарфором. Меня восхитили и красочность и причудливость форм и это очень порадовало хозяина Степу. К моему удивлению, Люда предназначила его для меня, а сама ворковала с его другом, похожим на сморчка и на чеховского дьячка одновременно. Тощая бороденка, сальные белесые волосы, очки в проволочной оправе. Да и ростом он доходил ей до плеча, в отличие от долговязого Степы.