Заповедник

– Заткнись, Новицкий! – возмутилась Инна. – Вот же гад! И не вздумай даже приблизиться ко мне – со скалы сброшу! Я, между прочим, два года восточными единоборствами занималась. Чтобы всякая сволочь не цеплялась. Бывает в нашей работе такое…

– Ладно, я тебя не трогаю – чего орешь? – оскорбился штурман. – Пошутил я просто. Хоть вместе ложитесь… В ящик свой, аки в гроб. Так вас хоть проконтролировать можно будет. Чтобы не сбежали.

– Холодно в ящике, – сказал Химель, воспринявший предложение Новицкого всерьез. – И на камнях холодно… Да и одеты мы вовсе не для ночевки в горах.

– Как-нибудь потерпим, – вздохнула Инна. – Все-таки мы живы… По-моему, тут тепло ночью. Лишь бы дождь не пошел.

Новицкий слонялся где-то у края скальной площадки и, похоже, переругивался со сфицерапсами. Во всяком случае, пытался что-то втолковать птицам. Те отвечали ему тихим курлыканьем и звонкими щелчками.

– Совсем сбрендил, – прошептала Инна. – Что мы дальше-то делать будем, Михаил Соломонович?

– Отдыхать, – ответил доктор. – Надеюсь, Яну не придет в голову на нас нападать. Мне-то, положим, ничего не грозит… А вот ты можешь стать объектом его грязных домогательств. Но если он только посмеет, – от возмущения Михаил Соломонович раскраснелся и учащенно задышал, – если он только посмеет, – повторил доктор, – то я за себя не ручаюсь… Я просто не знаю, что я с ним тогда сделаю!

Инна засмеялась:

– Хорошо, Михаил Соломонович. Но вы не беспокойтесь – я и сама могу за себя постоять. Лишь бы не съели нас ночью…

– Не для того нас судьба берегла, – не слишком веря своим словам, пробормотал Химель. – Даже не знаю, что это приключилось с Новицким. Раньше он таким дикарем не был.

– Наверное, человеку нужно оказаться в определенных условиях, чтобы проявилась его истинная сущность, – заметила Инна.

– Человек должен всегда оставаться человеком. – Михаил Соломонович покачал головой. – Но думаю, вы правы. Человек – слабое и дикое создание. Где-то в глубине нас по-прежнему живет звериный инстинкт. Почувствовав безнаказанность, отдельный индивидуум, прежде вполне нормальный, вдруг может совершить такое… Вы знаете, к примеру, что во время переворота на Проционе-2 абсолютно нормальные люди, пришедшие к власти, сотнями распыляли тех, кого они считали своими врагами. Включая их семьи. Стариков и детей…

– Да, я что-то слышала об этом, – кивнула Инна.

– И это человек двадцать пятого века. – Химель вздохнул. – Если бы речь шла о дикарях двадцатого и двадцать первого веков. Бесконечные войны одного и постоянный террор другого, я бы еще понял. Но в конце двадцать пятого века, и такое…

– Давайте спать, Михаил Соломонович, – предложила девушка. – Может быть, завтра за нами уже прилетит спасательный катер.

– Давайте, – немедленно согласился Химель. – В подобную перспективу верится с трудом. Но что нам остается? Только надежда.

Несмотря на присутствие сходящего с ума Новицкого и стаи остроклювых монстров, ночь прошла относительно спокойно. Химель изредка вскрикивал во сне. Доктору снились зубастые твари, которые носились за ним по чужой планете и по коридорам «Семаргла», куда он каким-то чудом вернулся. А Инна видела сон, в котором она оказалась в прошлом и готовилась ко второму туру конкурса красоты на Луне.

– А сейчас мы затянем тебе корсет потуже! – верещала противная толстая костюмерша, хватая девушку за талию.

– Мне не нужен корсет! – возмущалась Инна. – у меня и так тонкая талия!

– Ты что, дура? Без корсета тебя и на сцену выпускать нельзя, да ты толстая, как пентюшка с Венеры 3! – кричала тетка.

И Инна понимала, что костюмерша права. Весь предыдущий месяц она объедалась, набрала пять лишних килограммов и сейчас думает не о том, как лучше выступить и понравиться комиссии, а о том, чтобы побыстрее вернуться в гримерку и пожевать макарон. Пусть даже низкокалорийных, необработанных, приготовленных из специализированных лузианских манюшек, подходящих только для похудания… Ма-ка-рон!

Тетка все хватала и хватала девушку за талию, сдавливала корсет и вопила:

– Сейчас мы все исправим!

Проснулась Инна от голода и от боли в спине, в которую врезался острый камень. В метре от нее прерывисто дышал и вскрикивал во сне Химель. Сфицерапсы неподвижно сидели по краям гнездовья. Новицкий куда-то запропастился. Не слишком раздумывая о причинах его отсутствия, Инна опустила голову и снова забылась тревожным сном без сновидений.

Ночь прошла, оставив воспоминанием о себе только смутные обрывки сновидений. Инна открыла глаза и села. Солнце низко висело над горизонтом. Когда они исследовали планету из космоса, Делакорнов сказал, что сутки здесь короче, чем на Земле. Начиналось утро нового дня на этой чужой и страшной планете. Антон назвал ее Заповедником, но, пожалуй, ее следовало окрестить Смертью, столько детей далекой Земли она уже прибрала к рукам.

– Михаил Соломонович! – позвала Инна.

Доктор Химель всхрапнул и проснулся.