Заповедник, где обитает смерть

– Бог тебе судья, Леша. У меня обиды на тебя нет. Надю жалко. Очень. И не потому только, что мы великую спортсменку потеряли, она и человеком великим была, нам такими не стать. Прощай, Алексей. Больше не увидимся. Меня на пенсию отправили, от тренерской работы отстранили, к сборникам теперь на пушечный выстрел не подпустят… Надюшу похороню и поеду домой, может, удастся в школу какую учителем физкультуры устроиться. Так что не увидимся уже никогда.

Старик обнял Волошина и шепнул ему в ухо:

– Живи, Лешенька, долго. Хотя бы ради нее, чтобы она знала там, что не зря на это пошла.

Под ногами трещал заледенелый снежный наст. Бледные фонари отражались в дорожных лужах. Поздний вечер, еще не ночь, а поселок словно вымер. Никого, лишь у двери бара одинокая тень. Волошин повернул было туда в надежде обнаружить в баре Ивана, но незнакомый человек, стоявший у входа, крикнул ему:

– Мужик, у тебя закурить не будет?

Алексей развернулся и направился к дому Эммы. Подошел к забору, за которым, как и прежде, не было видно автомобиля Филатова, но в одном из окон дома брезжил бледный свет. Волошин просунул руку сквозь штакетник, нащупал щеколду, отодвинул. Калитка с мерзким скрипом отворилась, тут же Волошин услышал, как звякнула цепь и залаяла собака. Черная овчарка выскочила из будки. Рыча и лая, бросилась к забору. Откуда взялся этот пес? Да и будки прежде не было. Но дом тот же, те же ворота для заезда машины, калитка, крыльцо и дверь. Собака продолжала лаять, пытаясь приблизиться к чужаку, но цепь не давала псу подобраться поближе.

Вскоре открылась дверь, в желтом проеме показалась женщина.

– Кто там шастает? – прозвучал хриплый старушечий голос.

– Простите! – крикнул Алексей. – Эмму позовите, пожалуйста.

– Кого? – переспросила старуха.

– Эмму, – уже неуверенно повторил Волошин.

– Убирайся, а то я сейчас полицию вызову. Будет тебе и Эмма, и Бэмма.

Старуха была явно пьяна.

– А Ваня не у вас?

– Я сейчас собаку спущу, а лучше за берданкой схожу. У меня, между прочим, берданка имеется. Отстрелю тебе одно место, чтобы не шлялся по ночам, будет тогда тебе и Ваня, и Маня, и баба с бэмбой.

Старуха вошла в дом, захлопнула за собой дверь. Собака продолжала давиться лаем.

Алексей отправился домой, но, не сделав и десяти шагов, остановился. На крыльце соседнего домика стоял мужчина.

– Простите, – крикнул ему Волошин, – спросить можно?!

– Заходи, чего орать, – ответил человек. – Не бойся, собак не держим.

Алексей прошел через двор и остановился возле крыльца.

– Здесь девушка жила. Высокая блондинка. Не знаете, где она?

Мужчина пожал плечами:

– Да здесь давно уже только эта старая стерва живет. Только раньше был другой дом, а год назад ее сын построил этот, а потом вместе с женой на самолете разбился где-то на Дальнем Востоке.

– Нет, – продолжал настаивать Алексей, – жила здесь девушка. Она снимала именно этот дом.

Мужчина отворил дверь в дом и крикнул внутрь:

– Люся, поди сюда. Тут какой-то соседской девушкой интересуются.

В прихожую вышла женщина в пуховике, наброшенном на длинную, до колен комбинацию.

– Девушка, – показал рукой в сторону соседнего дома Волошин, – вон там жила.

Но дама в пуховике только удивленно дернула плечом.

– Разве что ее внучка приезжала. Но той-то лет пятнадцать всего.

– Извините.

Алексей хотел было уйти, но мужчина остановил его:

– Машина недавно точно стояла здесь. Иномарка какая-то, но кто приезжал, не знаю. А до этого другая машина была, отечественная – «десятка». Чьи тачки – не знаю, не подглядывал. А бабка в больнице пропадала месяца два. Болеет, стерва, а сдохнуть не может.

– Да ладно тебе, – дернула его за рукав жена. – Что тебе старуха плохого сделала?

– Хорошего ничего – это точно, – огрызнулся мужчина, – а вот года два назад я рыбу вялить повесил на заборе, а она ее сперла. Она – больше некому. И собака ее…

– Кстати, – перебил его Алексей. – А когда бабка в больнице была, куда собаку сплавляли?

– Отдавала ее какой-то подруге, у которой зять кроликов разводит. Чтоб сторожил.

Глава 21

Вера сидела на кухне. Услышав, как открывается дверь, бросилась навстречу Волошину, но на полпути остановилась. В глазах ее блестели слезы.

– Простите, – прошептала она, – я не подслушивала, поневоле все слышала.

Алексей пошел мимо нее в комнату, взял со стола бутылку, оставленную тренером, и наполнил рюмку.

– Пожалуйста, – тихо попросила девушка, – налейте мне тоже.

Алексей налил в тренерскую стопку. Посмотрел, как Вера неумело поднесла ее ко рту, почти не наклоняя, попыталась глотнуть, задохнулась, а потом, увидев, как Волошин плеснул водку себе в рот, сделала так же. Зажала рот ладонью.

– Возьмите хлеб, что ли, – посоветовал ей Алексей.

Произнес он это как-то равнодушно. Глаза Веры от выпитого покраснели еще больше.

– Вы ее очень любили? – спросила она.

– Надя была хорошим другом. И я только сейчас понял, что самым лучшим и единственным. Другого такого у меня уже никогда не будет.