Запрещенная реальность. Том 1

Видимо, министра едва не хватил удар от этого незамысловатого вопроса, потому что какое-то время он пыхтел и матерился, потом наконец в трубке прорезался голос:

— Чтоб в двадцать четыре часа… живого или мертвого… ко мне! — И связь оборвалась.

Никушин подержал еще немного трубку возле уха, встретился с вопросительным взглядом жены и встал.

— Отдыхать, мамочка, сегодня не придется.

— Что опять случилось?

— Кого-то казнили «чистильщики». Звонил Гусев, потребовал в двадцать четыре часа найти киллера. — Андрей Витальевич хмуро улыбнулся. — Чувствует, что к нему подбираются…

— А ты здесь при чем? Пусть военная прокуратура занимается такими делами.

— Твои слова — да Богу в ушки! Я хоть и генерал, но вынужден подчиняться прямому приказу, несмотря на совершенно другой круг решаемых мною задач.

— Как говорил поэт: «Над миром глупость властвует, и это для всех столетий общая примета»[129]

.

Жена Андрея Витальевича закончила пединститут и преподавала в школе литературу.

Никушин поцеловал ее и пошел умываться.

Через час он был в здании ВКР, куда вызвал своих заместителей Холина и Сабанеева, а также командира спецроты Смышляева. Кроме того, он нашел по каналу «особки» главного эксперта Минобороны, предложил встретиться и обсудить одну важную проблему.

Громов явно не ощущал восторга, что его нашел в воскресенье начальник «Смерша», но как человек дела, понимающий, что причина рандеву должна быть очень веской, уточнил только время встречи.

— Министр приказал в двадцать четыре часа найти убийц Кулябина, — сказал Никушин. — И дал понять, что в противном случае я долго в этом кресле не задержусь.

Офицеры, прибывшие по вызову, переглянулись.

— У него что, крыша по… — начал было Смышляев.

— Потише, — недовольно перебил его Никушин. — Его тоже можно понять. В списке «Чистилища» он первый, вот и нервничает.

— Но двадцать четыре часа на поимку киллеров — это же нонсенс! — не выдержал Холин. — Тем более что мы будем лишними на этом поле брани. Расследованием уже наверняка занимаются соответствующие подразделения МУРа и военпрокуратуры.

— Плюс «федепасы», — вставил Сабанеев.

— Плюс «губошлепы», — добавил Смышляев. Они замолчали и выжидательно уставились на генерала.

— Выговорились? — усмехнулся Андрей Витальевич. — Ну а теперь давайте помозгуем, как будем выполнять приказ.

Через час программа розыска была составлена и заместители разошлись по своим кабинетам, чтобы привести в действие механизм контрразведывательных мероприятий, оторвать людей от воскресного отдыха и испортить настроение многим законопослушным гражданам.

— Вадим Мартынович, — окликнул Никушин выходящего последним Холина. — Задержись. Где Соболев?

Полковник поскучнел.

— По моим сведениям, он… согласился работать на «федепасов». Его привезли на Лубянку… и после разговора с директором… в общем, он там.

—..твою мать! — выругался Андрей Витальевич, чего никогда до этого не делал при подчиненных. — Как же вы его упустили? Он должен был работать у нас!

Холин виновато опустил голову.

— Я сам не поехал… а Смышляев не потянул…

— Да я вас обоих!.. — Никушин закашлялся, выдохнул воздух через ноздри, сжал челюсти, перебарывая желание заорать на заместителя, видимым усилием заставил себя успокоиться. — Откуда ты знаешь, что он был у директора на приеме?

— Контрразведчики мы или нет? — криво улыбнулся Холин. — Наших людей нет только на Марсе.

— А на Луне, что же, есть? Прикажите этим вашим людям, пусть передадут ему личную мою просьбу о встрече. Место и время пусть выбирает сам.

Холин наклонил голову, щелкнул каблуками и вышел.

Андрей Витальевич некоторое время смотрел на дверь, потом занялся изучением некоторых документов из сейфа, и в это время в кабинете появился Громов.

От главного эксперта Минобороны пахло дорогим мужским одеколоном, да и одет он был, словно отправлялся на прием в Кремль или на какой-нибудь светский раут, — темно-синий костюм в полоску, ослепительно белая рубашка с отливающим перламутром галстуком и туфли от Мантуччи.

— Садитесь, Дмитрий Олегович. — Никушин встал из-за стола, пожал гостю руку. — Спасибо, что согласились прийти. Но дело не терпит отлагательств.

— Я так и понял. — Координатор «ККК» сел, непринужденно закинул ногу за ногу.

— Сигарету, сигару, кофе, тоник?

— Благодарю, не балуюсь. И если не возражаете, генерал, сразу к делу.

Никушин включил аппаратуру защиты кабинета, налил себе минеральной воды, выпил и сказал, держа в руке стакан:

— Дмитрий Олегович, я знаю, что вы — один из комиссаров «Чистилища». Отрицать не будете? Требовать доказательств тоже?

Громов остался спокоен, только в глубине глаз мелькнул огонек сдержанной угрозы.

— Не буду. Кто еще… знает?

Андрей Витальевич понял.

— Совершенно точно знаю я один. Догадывается мой зам, полковник Холин, правая рука. Но все данные, по которым я ориентировался, собраны только у меня.

— Какие данные?

Начальник «Смерша» снова понял.