Запрет на любовь

— Думаешь, ты бы смог сделать её счастливой? — хмыкнул пренебрежительно Константин. — Ты хоть понимаешь, что она привыкла к другой, богатой жизни? И к другим отношениям… принимаешь ты их или нет. Так что она моя. И отпустить… не могу…

— Тогда я её заберу. Выкраду, даже если ты меня за это грохнуть захочешь, — не нарывался, просто озвучил то, о чём думал уже несколько недель.

— Я об этом подумаю, — неспешно встал со стула Доровский. — Но даже если я избавлюсь от тебя у неё на глазах, она выберет меня, — без бравады, но очень самоуверенно заявил кошель.

Это было настолько сомнительно, что я негодующе пшикнул.

— И впредь, не выводи Алию за пределы клиники для её же блага, — его тон был по-прежнему спокойный и рассудительный.

— Но здесь она взаперти!

— Возможно, — кивнул Константин, — но, повторюсь, во избежание трагичной ситуации, — выделил значимо, — не покидайте клинику.

* * *

— Хочу знать, что тогда случилось! — в лоб бросил, входя в палату Алии, где она готовилась выйти к завтраку.

Она тотчас нахмурилась и замотала головой:

— Эта не лучшая история…

— Мне! Надо! Знать! — выделял каждое слово. Алия, точно ослица уставилась на меня с видом «выколачивай не выколотишь!». — Я хочу понять, почему твой кошель уверен, что ты молчать будешь? Почему, мать его, он уверен, что ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ С НИМ?

— Ты… говорил с ним? — упавшим голосом уточнила. — Он здесь? — сдавленно и на последнем слоге вообще умолкнув.

— Говорил! Он был здесь, — подтвердил её догадку.

Алия побледнела, в растрёпанных чувствах осела на койку:

— Это конец, — закусила губу, глядя в никуда.

— Я не отдам ему тебя! — решительно заявил.

— Надеюсь, ты ему этого не сказал?

— Сказал! — просто кивнул. Алия затаила дыхание и глаза закрыла, будто я сказанул то, что не смел и что ей так дико причиняло боль.

— Глупый мальчишка, — по щеке слеза потекла. — Он уничтожит тебя!

— Пусть только попробует.

— Тим. Он не отпустит меня. Это сильнее его. А я… я останусь с ним, потому что всё куда сложнее, чем ты думаешь.

— Так, бл*, объясни!!! — завопил, совсем ничерта не понимая.

— Тим, милый, пожалуйста, уезжай, — запричитала Алия и шокировала, скатившись с койки на пол. Грохнулась на колени и за ноги меня схватила, глядя снизу-вверх: — Уезжай, молю. Как тогда… Просто уезжай…

Схватил за плечи, да встряхнул, точно неврастеника с припадком:

— Уймись, Лия! Я тут!!! И я не боюсь…

— Потому что глупый! Если я расскажу, тебя точно убьют, Тим. Я этого тогда боялась, и сейчас… ничего не изменилось!!! А я боюсь тебя потерять навсегда! Мне лучше знать, что ты жив. Плевать, что не со мной, но ты жив!!!

Я скрежетнул зубами:

— Ты усложняешь, считаешь меня слабым, мелким, ничтожным, — я был уязвлён до глубины души. — А теперь ты, в который раз доказываешь, что такой малыш тебе как мёртвому припарка.

— Прекрати! — взвыла Алия, утыкаясь лицом в ладони.

— Что прекратить, Аль? Я… с ног сбиваюсь, ради нас. Я готов менять ради нас. Я взрослею ради нас. Но, су*а, всё равно не дотягиваю до уровня «ему можно доверять!».

— Это не так, — замотала головой Алия. — Не ты слабый! Я! Не ты боишься… Я!!!

А я устал. Реально устал. Именно сейчас на меня обрушилась такая тяжесть, что от бессилия руки опустились.

— Знаешь что, Аль. Ты права. Свои возможности я исчерпал. Что мог, сделал. По крайней мере, минимум… Ты вернулась. Заговорила, улыбаться начала… Твоё дело, кого любить, кого прощать, кого выбирать, но я… — в прострации головой покачал, — всё… пойду… мне свобода нужна. Подумать, смириться. Твой кошель «спасибо» сказал. О большем не мечтал, так что, поправляйся и живи, Аль. Главное, живи, мне уже от этого хорошо будет.

— Тим, — шепнула Алия, когда я к двери отступил.

— Если захочешь увидеть, не стоит… Мне трудно даются встречи/прощания с тобой, а без правды и откровений я больше не хочу… Не люблю себя ощущать слепых идиотом. Это для самооценки вредно. Хорошего дня и полнейшего выздоровления, — на выход шагнул. Но рукой в косяк уперившись, не оборачиваясь, бросил: — Никоненко собирает документы для признания тебя дееспособной.

И ушёл.

Алия что-то кричала… в спину, а мне точно ножом по сердцу — и оно разрывалось на части. Нутро опять выворачивалось, но я не оглядывался.

Не мог… тяжко было. Я ведь никогда не говорил, что психологически несгибаем. Я, мать его, очень ранимый и взрывной. Мне тоже поддержка нужна. Мне тоже понимания и дружеского плеча не хватает. И чувств… ответных.

И словно сам не свой несколько дней мучился.

Она приехала через несколько дней. Я был на дворовой коробке с парнями.

Лию увидел сразу. Она на дорогой машине приехала. Я деланно её не замечал. Думал, психанёт, характер покажет, но нет. Она тихо села на скамеечке под навесом и стала ждать.

Не сокращал тренировку, вот ещё. И плевать на снегопад, плевать, что она одета не совсем для долгих гуляний. Не её мучал — с силами собирался. Время было нужно мне!

Ну и надеялся, что она не выдержит и уйдёт! Но она высидела. Парни расходились, а я занялся уборкой катка, подбирая то, что мальчишки не заметили. Вот тогда Алия ко мне на лёд вышла: