Запретная страсть

Она вздохнула, и ее губы беззвучно зашевелились. Но и так было ясно: с трудом, сдерживаемое отвращение и страх рвались наружу с ее языка. Он не смог бы вынести ни одного слова упрека или откровенной неприязни. Это было бы выше его сил. Надо было как можно скорее овладеть ею и покончить со всем. Он должен совратить ее. Он должен сделать то, о чем его просило, умоляло и требовало себялюбивое, непобедимое, страшное чудовище, сидевшее внутри его.

Но какая-то неведомая сила удержала и остановила Эдварда. Что-то давно забытое, пробудившееся в его душе, шептало ему, что он уже достаточно нагрешил и пора бы ему остановиться.

В смятении он отодвинулся от нее.

— Прошу извинить меня, — сказала она. — Я такая глупая. Все это так неожиданно для меня. Я никогда не была любовницей. Я не изучала этот предмет. Но даже если бы я захотела узнать побольше, моя тетя ни за что не позволила бы мне читать книги такого содержания. Все прочитанные мною книги всегда скромно умалчивали о том, что происходило дальше между влюбленными героями.

Эдвард расхохотался. Он смеялся до изнеможения, и благодаря смеху его настроение улучшилось, от былого недовольства собой не осталось и следа.

— Так вот в чем дело? — наконец выговорил он. — Вам хотелось бы изучить теорию, прежде чем приступить к практике?

— Ну да, конечно. Разве не интересно узнать, как все происходит на деле? Все выглядит намного удивительнее, чем я себе представляла.

— Конечно, — согласился он. — Все намного удивительнее, чем и я себе представлял.

Хартвуд не лгал, он действительно испытывал странное облегчение: все окончилось намного лучше, чем можно было ожидать, знакомое томление плоти уменьшалось и уменьшалось. Порочная страсть, омрачавшая и туманившая его разум, угасала. Только благодаря ей и ее выдержке удалость рассеять чары похоти, более того, ее наивность пробудила в душе Эдварда что-то глубоко сокровенное, нечто давно забытое и спрятанное очень глубоко.

Придя в себя, Эдвард обнял ее, но в этом жесте уже не было ничего чувственного, скорее, в нем выражалось инстинктивное желание мужчины защитить женщину. Сладостный аромат ее волос приятно кружил ему голову.

— Думаю, что сегодня ночью мы оба узнали очень многое.

По ее лицу промелькнуло облачко разочарования, или ему это показалось? Нет, он не ошибся, действительно, она была чем-то недовольна, но чем? Закрыв глаза, он не знал, как ее успокоить или ободрить. Завтра утром он обязательно заплатит ей всю ту сумму, которая полагается, но его мысли текли вяло и безучастно. Давала знать усталость вместе с выпитым бренди. Сделав усилие, Эдвард открыл глаза и понял, что она не нуждается ни в каких словах утешения. Верное, всегда выручавшее бренди и на это раз не подвело. Его новая любовница, по-прежнему девственница, уронив голову, мирно посапывала в его объятиях.

Глава 4

Элиза проснулась рано утром. Чувствовала она себя скверно, голова раскалывалась от боли, и еще ей не давало покоя какое-то смутное смятение. Она лежала под роскошным одеялом на огромной кровати в одной сорочке. Напротив, на стене резвился хоровод полуобнаженных нимф, к которым приставал сатир. Подробности прошлого вечера всплыли в ее памяти, похоже, что вчера ее поведение мало чем отличалось от поведения ветреных нимф. Окончательно проснувшись, Элиза вдруг испугалась: неужели вчера произошло неизбежное и она превратилась в падшую женщину? Как она ни старалась и ни силилась вспомнить подробности, память не слушалась ее.

Жгучее бренди, опалившее сперва ей горло, потом отуманившее сознание, — она хорошо запомнила его. Затем нежные, ласковые руки лорда Хартвуда — об этом она тоже не забывала. Сколько удивительных открытий она сделала сама, когда он гладил ее тело, но затем, испугавшись, она вся сжалась, ушла в себя и уже ничего не помнила о том, что случилось дальше. Совсем ничего.

Элиза поежилась. Возможно, дальше произошло нечто такое ужасное, что она потеряла сознание, чтобы не сойти с ума. Ей доводилось слышать о чем-то подобном. Но, припомнив его нежные руки, как он ласково целовал кончики ее пальцев, каким он был чутким и внимательным, Элизе как-то не верилось, чтобы он мог быть грубым и жестким.

Осторожно она начала проверять собственные ощущения. Если не считать головной боли, то ни в одной части тела у нее ничего не ныло и не болело. Все ее белье было в целости и, более того, на своем месте. Из книг и долетавших до нее слухов она знала, что падение обязательно сопровождается очень сильными изменениями в нижней одежде, вплоть до ее полного снятия.

В дверь тихо постучали. Вошла служанка с подносом, на котором был чай и тарелочка с тостами. Поставив поднос на столик, служанка присела и сообщила, что после чая лорд Хартвуд ждет ее в своем кабинете. Увидеть его, оказаться с ним опять наедине — от подобных мыслей мурашки побежали по спине Элизы. Но желание узнать, что произошло дальше в спальне и каково ее теперешнее положение, превозмогло смущение. Элизе, как и всем рожденным под знаком Овна, были присущи любопытство и упорство.