Запретная страсть

Глаза Хартвуда злобно сверкнули. Казалось, еще миг, и он наговорит дерзостей, но он сумел сдержаться, так же как и его мать, надев на себя личину равнодушия.

— Надеюсь, матушка, ты позволишь мне занять мою бывшую спальню.

— Разумеется, это же твоя комната, — Хартвуд повернулся к Элизе:

— Вам не надо будет изнывать от жары под крышей. Моя спальня достаточно просторна, в ней хватит места нам обоим. Пожалуйста, чувствуйте себя в ней как в своей собственной. — Затем он снова обратился к матери: — Ах да, чуть не забыл. Я пригласил к нам на обед одну гостью, нашу общую знакомую. Это миссис Этуотер. Я не виделся с ней очень давно, а мне так хочется посмотреть на нее.

— Если хочешь, приглашай хоть всех шлюх Брайтона. Ничего другого мои гости от тебя не ожидают. Ни для кого в Брайтоне не секрет, в каких условиях мне приходится жить, и все благодаря странному завещанию твоего брата.

— Как это приятно слышать, а еще приятнее, матушка, что ты не только помнишь все его условия, но и выполняешь их! Впрочем, у меня полным-полно дел в Лондоне, и я не собираюсь злоупотреблять твоим гостеприимством.

— Ты ничуть не изменился, каким был, таким и остался, — с хмурым видом ответила леди Хартвуд. — В детстве ты никогда не давал мне покоя, а когда вырос, стал повесой, вульгарным и блестящим. Да, все произошло так, как я и ожидала. Как хорошо, что твой отец скончался и не знает, кто именно стал его наследником! Это единственное, что меня утешает. Он умер, твердо веря, что его титул достанется дорогому Джеймсу, а не тебе.

— Мне очень жаль, матушка, что умер не я, а Джеймс, и представляю, сколько было бы радости, если бы вместо него умер я. Надеюсь, что-что, а в здравомыслии тебе никак не отказать, ты заметила, сколько сил я приложил, чтобы выполнить последнюю волю Джеймса, Только благодаря моим стараниям удалось сохранить дом в Брайтоне. Хотелось бы верить, что ты по достоинству оценишь все сделанное мной.

— Хм… не волнуйся, я уже оценила, причем ровно настолько, нисколько ты этого заслуживаешь, — фыркнула леди Хартвуд. — Я ведь не выставила за дверь твою куртизанку. Как видишь, я тоже умею быть благодарной.

Гордо кивнув в знак прощания, она махнула рукой, и лакей повез ее на коляске из гостиной.

— Как это мало похоже на возвращение блудного сына, — буркнул себе под нос Хартвуд, но Элиза все равно расслышала его слова.

— Что правда, то правда. Ваша матушка в честь вашего приезда скорее предпочла бы заколоть вас самих, а не откормленного тучного тельца. Но вы сами во многом виноваты. Вы умышленно вели себя дерзко и вызывающе. Даже если бы она питала к вам нежные чувства, она не решилась бы их выказывать, видя, как вы намеренно оскорбляете ее.

— Нет у нее ко мне никакой нежности, — горько усмехнулся Хартвуд. — И никогда не было. Ее материнская любовь всегда выражалась либо в затрещине, либо в закрученном ухе. — Он резко обернулся и, глядя с тревогой в глаза Элизе, вдруг почему-то спросил: — Вы не оставите меня? Не бросите и не уедете в Лондон?

Отчаяние прозвучавшее в его голосе, странным образом контрастировало с его позой, полной показной небрежности.

Сперва Элизу охватило желание утешить, успокоить, заверить его в своей преданности, но она тут же погасила сиюминутный порыв, мысленно одернув себя. Ей вовсе не хотелось быть язвительно осмеянной за отзывчивость и чуткость. Он, как обычно, лишь бы посмеялся над ней и над ее сочувствием. Впрочем, она могла ошибаться. Пока Элиза колебалась, не зная, что сказать, он резким движением рванул ворот рубашки, как будто тот душил его. Неподдельная боль и страдание отразились на его лице. Без всякого актерского притворства он едва ли не взмолился:

— Ради Бога, Элиза, отвечайте хоть что-нибудь!

Стараясь говорить, как можно более спокойным и ровным голосом, она сказала:

— Конечно, я не покину вас, сэр. Ведь мы заключили сделку. Что бы ни случилось, я останусь рядом с вами и помогу вам осуществить все, что вы задумали.

Хартвуд уставился на нее, словно в недоумении. Однако выражение его лица постепенно смягчалось. Наконец, глубоко вздохнув, он ответил:

— Думаю, вы действительно останетесь.

— Конечно, останусь. А разве вы ожидали иного ответа?

— Ожидал? — пожал плечами Хартвуд. — Имея дело с женщинами, разве можно чего-либо ожидать?! Женщины вообще непредсказуемы. Кроме того, предсказания — это ваш удел, моя премудрая прорицательница.

На его губах опять заиграла язвительная улыбка, а лицо приняло обычное выражение надменного презрения. И только тогда, когда Хартвуд по знаку дворецкого пошел следом за ним, он вдруг посмотрел на Элизу, и их взгляды встретились. К ее удивлению, в его глазах светилась не насмешка и не мучительная, боль, с которой он совеем недавно то ли вопрошал, то ли умолял ее, а самая настоящая нежность.

— Вы поступили очень хорошо, Элиза, — без какой бы то ни было иронии сказал он. — Хоть я стесняюсь быть искренним, но я очень благодарен вам за поддержку.