Запретное

Сосредоточенность на школе уже давно осталась в прошлом; теперь, к моему ужасу, учителя замечают меня и все по неправильным причинам. Я едва справляюсь с половиной страницы тригонометрии прежде, чем осознаю, что сижу неподвижно, уставившись в пространство большую часть урока. Они спрашивают, все ли у меня хорошо, не нужно ли мне к медсестре, чего я не понимаю. Я трясу головой и избегаю встречи с ними взглядом, но без высоких оценок мое молчание больше не является приемлемым, и поэтому они вызывают меня к доске, требуя ответов на вопросы, боясь, что я скачусь вниз, что подведу их, не сдав летом их предмет на отлично. Когда меня вызывают к доске перед всем классом, я долго думаю над легкими вопросами, делаю глупые ошибки и вижу, как изумленный ужас расползается на лицах учителей, когда я возвращаюсь к своей парте среди насмешек и смеха, осознавая, что они вызваны удовольствием от того, что Чудак Уители окончательно облажался.

На английском мы проходим “Гамлета”. Я читал его несколько раз, поэтому даже не чувствовал необходимости делать вид, что сосредоточен. Тем более, мы с мисс Эзли заключили молчаливое соглашение со времен ее неудавшегося подбадривающего разговора: она не вызывает меня отвечать до тех пор, пока я сам добровольно не отвечу, чтобы помочь ей, когда никому другому даже в голову не может прийти самый идиотский ответ. Но сегодня я с ней не сотрудничаю: продолжается второй час сдвоенного урока, и уже знакомая боль в груди стала ощущаться все острее. Я кладу ручку и смотрю в окно, глядя на длинный порванный телевизионный кабель, который закручивается и развевается на ветру.

— …согласно Фрейду, личностный кризис, переживаемый Гамлетом, пробуждает в нем подавленные инцестные желания, — мисс Эзли трясет книгой в воздухе и шагает взад-вперед перед классом, пытаясь заставить всех взбодриться. Я чувствую, как ее взгляд останавливается у меня на затылке, и отворачиваюсь от окна.

— Которые приводят нас к эдиповому комплексу, термину, который придумал сам Фрейд в начале двадцатого века.

— Вы имеете в виду, когда парень хочет заняться сексом со своей матерью? — кто-то спрашивает голосом, полным отвращения.

Внезапно мисс Эзли завладевает их вниманием. Класс гудит.

— Но это же сумасшествие! Зачем какому-то парню хотеть трахнуть собственную мать?

— Да, ты слышал об этом в новостях или еще где-то. Матери, которые трахают своих сыновей, отцы, которые спят со своими дочерьми и сыновьями. Братья и сестры, которые трахают друг друга…

— Будьте добры, следите за языком! — возражает мисс Эзли.

— Это же чушь! Кто хотел бы трахнуть, простите, переспать с собственными родителями?

— Чувак, это называется инцест.

— Это когда парень насилует свою сестру, придурок.

У меня в голове вспыхивает свет, будто огни поезда в темноте.

— Нет, это…

— Ладно, ладно, мы отошли от темы! Запомните, это лишь одна интерпретация, и она была отвергнута многими критиками. — Когда она останавливается, чтобы присесть на край своего стола, мы встречаемся взглядами. — Лочен, рада, что ты к нам вернулся. Что думаешь об утверждении Фрейда о том, что эдипов комплекс был главным мотивом для убийства его дяди?

Я смотрю на нее. Внезапно мне становится очень страшно. Из-за повисшего молчания мое лицо будто обжигает невидимым пламенем. Охваченный паникой, граничащей с истерикой, я беспокоюсь, что, возможно, это не совпадение, что мисс Эзли выбрала именно меня для начала этой дискуссии. Когда она последний раз вызывала меня, чтобы ответить на какой-то вопрос? Поднималась ли раньше тема инцеста? Ее глаза сверлят мои, прожигая дыру до самого мозга. Она не улыбается. Нет, это спланировано, обдумано, преднамеренно и умышленно. Она ждет моей реакции. Вдруг я вспоминаю, как после падения Маи убежал от нее из кабинета медсестры. Должно быть, она помогала ей дойти, задавала вопросы. Мая ушибла голову, возможно, даже получила сотрясение. По какой причине она упала в обморок? Сколько времени прошло с ее падения до моего прихода? Что в таком состоянии могла наговорить Мая?

Взгляды всего класса прикованы ко мне. Каждый человек развернулся на своем месте, чтобы с удивлением посмотреть на меня. Очень похоже, что они тоже в курсе всего происходящего. Все это похоже на один большой заговор.

— Лочен?

Мисс Эзли отошла от своего стола. Она быстро подходит ко мне, но по каким-то непонятным причинам я не могу двигаться. Время остановилось; время летит. Подо мной дребезжит парта, будто пол дрожит от землетрясения. Уши заполняются водой, и я сосредотачиваюсь на гудении в своей голове, наэлектризованный мозг щелкает и вспыхивает светом. Комнату наполняет странный звук. Все замерли и смотрят в ожидании, что же случится дальше, какая ужасная судьба ожидает меня. Может, социальные службы уже в школе. Мир снаружи раздувается и давит на стены, пытаясь добраться до меня, пытаясь сожрать меня живьем. Я не могу поверить в это. Не могу поверить, что все происходит так…