Запретное чтение

Я представляла себе, как он найдет эту запись лет в тридцать, когда приедет в город на похороны отца и будет навещать любимые убежища своего детства. К тому времени он, я надеялась, уже прочитает эту книгу, и, возможно, запись в формуляре напомнит ему, что я неспроста навела его когда-то на этот роман о маленьком человечке, который отправляется в путешествие и побеждает всех чудовищ. Но, по правде говоря, к Иэну эта метафора не очень подходила. Скорее уж я сама была похожа на этого грабителя поневоле, которому навязали приключение, не спросив его мнения на этот счет. Я краем глаза взглянула на заглавную страницу и увидела подзаголовок, который наверняка когда-то знала: «Туда и обратно». Ну конечно. Все непременно возвращаются обратно. А некоторым даже не удается по дороге убить дракона.

Из библиотеки я поехала в свою квартиру. Прошло уже почти два месяца с тех пор, как Тим рассказал мне о визите Чарлтона Хестона, но я все равно не рискнула входить в ту дверь, которой обычно пользовалась. Вместо этого я проникла в здание через вход в театр, прошла по пустынному фойе, устеленному красным ковром, мимо рамок со старыми афишами и корзинки с леденцами от кашля.

Я собрала кое-какие вещи — всего несколько коробок. Отец пообещал купить мне новую мебель и новую одежду. Я не хотела знать, где он возьмет на это деньги, но отказываться не собиралась. Мне не хотелось забирать старые вещи. Они покрылись пылью и лежали так неподвижно, и к тому же к ним уже несколько месяцев никто не прикасался. Квартира была теперь похожа на дом с привидениями: когда-то здесь жила женщина, но она давно уехала. От бывшего жильца остался только призрак, смотрите не потревожьте его.

Я носила коробки по одной через театральное фойе и складывала в машину. Спектакля в этот вечер не было, но из зала доносился гул репетиции. Проходя мимо двери в зал в последний раз, я остановилась на пороге и стала наблюдать за актерами на сцене, зная, что они меня оттуда не увидят. Они не играли, а сидели на корточках и смотрели куда-то вниз. Когда глаза привыкли к темноте, я разглядела, что перед актерами на полу разложено штук пять манекенов для обучения первой медицинской помощи. Здоровенный лысый мужик в куртке «Чикаго Блэкхоукс» расхаживал перед сценой с папкой в руках и выкрикивал инструкции:

— Зажимайте им носы, не то воздух опять выйдет наружу! Носы зажимайте!

Я стала гадать, что это: обучение первой помощи по требованию ганнибальской общины с ее пузатыми беби-бумерами, большими любителями театра; или, может, это нужно для новой пьесы. А может, это и есть пьеса! Или очередная идея для вечеринки, пришедшая в голову Тиму. Тим стоял на коленях на авансцене и, пыхтя, вдувал воздух в рот манекену, отчего тот увеличивался в размерах и приподнимался над полом. Тим снова и снова надавливал руками на резиновую грудь, и от усердия волосы выбились из его хвостика и светлыми прядями спадали на лицо.

На другой стороне сцены рыжая актриса смеялась, пытаясь нащупать на шее у манекена несуществующий пульс. Она схватила манекен за плечи и встряхнула его.

— Черт возьми, Клайд! — закричала она. — Не оставляй меня! Прошу тебя, не оставляй меня! Что же будет с нашим ребенком?!

— Ладно-ладно, — перебил ее лысый тренер. — Трясти пострадавшего нельзя. Теперь надо проверить проходимость дыхательных путей. Давайте-ка положите его обратно.

Но актрису было не остановить. Ведь у нее были зрители.

— Послушайте, вы! — крикнула она, обращаясь к пустым рядам. — Ну не стойте же, вызовите «скорую»! Этот человек — мой возлюбленный! Я не хотела в тебя стрелять, любимый! Ведь ты же знаешь, я не смогу без тебя жить!

Остальные актеры побросали манекены и окружили актрису — они рыдали, хохотали и катались по сцене. Только Тим остался на прежнем месте. Я стояла и смотрела, как он ползает на коленях в желтом свете рампы и продолжает откачивать пострадавшего с таким рвением, будто может вернуть к жизни эту пластиковую оболочку, будто еще немного — и по венам манекена снова побежит кровь. И на мгновение мне показалось, что ему это и в самом деле по силам.

39

Тим из машины

Снова оказавшись за рулем, под мощной струей кондиционера, я вдруг резко проснулась — мне показалось, что это произошло со мной впервые за долгие месяцы. Ощущение было похожим на то, как однажды летом, в колледже, я сломала ногу, и только когда прекратила принимать викодин, поняла, в какой отключке я была всю последнюю неделю и даже не подозревала об этом.

О чем я забыла на этот раз и чего не замечала из-за тумана, долгое время застилавшего мне глаза, было не то, что я натворила, и не последствия моего поступка, и даже не окоченевшая реальность Ганнибала, в который я так ненадолго вернулась. Я напрочь забыла, что умею строить планы. Или, если говорить на языке ужасных книг из серии «Помоги себе сам», которые мы с Рокки театрально читали вслух, занимаясь описью библиотечного фонда, я была рыбой, которую так долго несло течение, что она забыла, что умеет плавать.