Запретные страсти

— Да еще Мэг все время вертится рядом...

— Не говори о ней в таком тоне. Если бы тебя действительно раздражало, что она вертится рядом, ты уже нашел бы способ избавиться от нее. Сбежал бы куда-нибудь. Как от меня.

— Пожалуйста, не сравнивай! Я не от тебя сбежал. Я отправился покорять мир.

— Как же, как же! Извини, я забыла.

— Ты — злючка. Знаешь об этом? Маленькая, хорошенькая злючка.

— Хорошенькая? Когда-то ты говорил, что я — красивая. Не помнишь?

— Почему же? Отлично помню. И охотно подтверждаю свои слова.

— Я красивая?

— Ты самая красивая, Николь. Поверь моему вкусу художника.

— Но моя красота не принесла тебе денег. Так, Джастин? Тебе позарез нужны были деньги, а у меня их не было. Но ты знаешь, милый, кажется скоро они появятся у меня... Ты рад? Для этого всего лишь нужно сделать подлость... Но разве не таким образом зарабатываются большие деньги?

Джастин не успел ответить, или колокольчик над дверью заглушил его слова. А Николь необходимо было узнать, что он думает на этот счет.

«Я совсем свихнулась, — опомнилась девушка. — Разговариваю сама с собой, и досадую, что не получила ответа!»

— Добрый день, Николь!

Она вздрогнула, мгновенно узнав этот голос. Немного было в мире голосов, которые она знала так же хорошо, как этот.

— И вам, Рон, — продавщица постаралась быть приветливой. — Какая новинка интересует вас сегодня? Все читают «Код Да Винчи». Не хотите?

— Не сейчас.

«Он выглядит каким-то помятым, — заметила Николь. — Что-то случилось? Или он и вправду изводится от любви? А я, похоже, никогда не разучусь ненавидеть его... Даже если все действительно обстояло так, как сказала Маргарет. Я слишком привыкла к тому, что он — враг. Но поцеловать его... Ну что ж, это не особенно сложное задание... Противно, конечно, что Маргарет хочет использовать меня, как шлюху, но ведь и платит хорошо. Надо заставить ее подписать договор, а то еще откажется потом...»

— Николь, в прошлый раз... Я нисколько не хотел вас обидеть.

Промычав что-то нечленораздельное, она схватила новый каталог и принялась листать его, пытаясь спрятать глаза от Рона.

— Но вы еще сердитесь на меня.

«Пора действовать, — решила Николь. — Если я не собираюсь тянуть с этим до старости».

— Вовсе нет, Рон, — отозвалась она несколько фальшиво, как ей самой показалось.

— Я не хотел оскорбить память вашей матери. Она была чудесным человеком.

Николь передернулась:

— Рон! Прошу вас! Может, мы прекратим этот разговор?

— Вы избегаете разговоров о ней?

Девушка уцепилась: «Разговор! Вот, что мне нужно!» И медленно подняла глаза:

— Нет. Вовсе нет. Мне бы хотелось поговорить о ней. Но не сейчас... Может быть, мы могли бы...

Мужчина широко улыбнулся:

— В любое время, Николь!

— Сегодня вечером, — выпалила она, подумав, что лучше уж разделаться со всей этой грязью побыстрее.

— Отлично! Где? Мне прийти к вам?

— Нет-нет! — испугалась она. — У меня сейчас не слишком удобно.

— Ну да, — вспомнил Рон. — У вас же Кэтрин с мальчиком... В каком-нибудь кафе?

Николь поморщилась. Целовать его на глазах у десятка людей, которые разнесут эту новость по всему городу?

— Н-нет, — замялась она. — Мне не хотелось бы, чтобы нас видели вместе.

Он отозвался серьезно:

— Понимаю. Николь, а вас не оскорбит, если я предложу встретиться в отеле? Там есть отличный номер, который я снимаю, если начинается ливень, когда я оказываюсь вне дома, и дороги размывает. В дождь к нам на гору не залезть.

Николь едва не засмеялась от ликования: «Лучше и не придумаешь! И ведь сам предложил!»

— Там никто не помешает нам поговорить.

— И какой же это номер?

Рон усмехнулся:

— Тринадцатый.

— Тринадцатый?! Вы с ума сошли!

— А вы так суеверны?

— Не особенно... И все же... Я как-то избегаю этого числа.

— И совершенно напрасно. Оно ничем не хуже других. Я ночевал там много раз, и никогда не произошло ничего плохого. Вам нечего боятся, Николь.

«Мне-то, конечно», — молодая женщина опять опустила глаза.

— Ладно, Рон. Ваша взяла. Я приду туда в... в девятом часу.

— Спасибо, Николь.

Ей почудилось, или его голос и вправду дрогнул? Николь посмотрела на него испытующе, но Рон уже справился с собой:

— Я уже буду там. У меня сохранились письма вашей мамы, я принесу их.

Хозяйка книжного магазинчика изумленно уставилась на собеседника:

— Вы до сих пор храните ее письма?!

— Я ведь любил ее, — негромко сказал Рон. — Хотя она заслуживала гораздо большей любви...

«Почему ж ты не дал ей этой любви, скотина!» — девушка почувствовала, как запылали щеки, и подумала, что Рон может неправильно понять ее. Но он так напряженно думал о чем-то своем, что ничего не заметил.

— Маргарет знает об этих письмах? Вообще обо всем? — спросила она на всякий случай.

Рон в сомнении дернул кончиками губ:

— Вряд ли. Я никогда не рассказывал ей о Мишель. Хотя это вполне мог сделать кто-нибудь другой.

Николь решилась спросить о том, что давно не давало покоя:

— Почему вы вернулись в наш город, Рон? В память о ней? Нет, не может быть!

— Нет, — подтвердил он и отступил к двери. — Я вернулся только ради вас, Николь. Чтобы хотя бы видеть вас... Так я жду вас в восемь.