Запретные удовольствия

– Ладно, ладно. Мне не интересно выслушивать об этом. Будет разумнее подумать, как нам поступить с этим письмом. Не важно, пусть она хоть миллион раз объясняет, но, если бы она действительно имела к тебе хоть какое-нибудь уважение, она бы уже покончила жизнь самоубийством ради тебя. Ты должен отплатить за такое пренебрежение. Не отвечай ей. Если ты станешь обыкновенной третьей стороной, ты поможешь им вернуться к исходной точке.

– А как быть с господином Кабураги?

– Покажи ему это письмо, – сказал Сунсукэ, стараясь по возможности сократить эту неприятную часть разговора. – Потом тебе лучше дать ему знать, что ты намерен с ним порвать. Князь будет устранен, и, когда ему будет некуда деваться, он, по-видимому, поедет в Киото. Таким образом, и госпожа Кабураги сполна получит ту боль, какую заслуживает.

– Я просто размышлял, как мне поступить, – сказал Юити, обнаруживая, что его стремление делать зло поощряется. – Но есть одна маленькая проблема. Кабураги испытывает финансовые трудности, и если я брошу его…

– О, неужели тебя заботят подобные пустяки? – спросил Сунсукэ, с удовольствием глядя на юношу, над которым он, видимо, снова обретал власть. Затем продолжил весело и решительно: – Если бы ты действительно позволял ему поступать с собой как он того хочет, из-за денег, это другое дело, но если это неправда, не твоя забота, есть у него деньги или нет. Во всяком случае, ты, вероятно, больше не получишь никакого жалованья.

– По правде говоря, я только на днях получил жалованье за прошлый месяц.

– Понимаешь, что я имею в виду? Все равно, ты ведь не влюблен в Кабураги, верно?

– Прекратите! – Он почти закричал, его гордость была уязвлена. – Я лишь позволял ему иметь мое тело.

Такой ответ неожиданно удручил Сунсукэ. Он вспомнил о пятистах тысячах иен, которые дал Юити. Он боялся думать, что, поскольку и между ними существует финансовое соглашение, Юити может не счесть трудным позволить и ему иметь своё тело. Юити снова был загадкой.

Более того, когда он размышлял над планом, который только что высказал, и вспоминал о согласии с ним Юити, он чувствовал неловкость. Некоторые моменты схемы были излишни и вызваны своекорыстием Сунсукэ, которые он позволил себе впервые: «Я веду себя как ревнивая женщина». Ему нравились подобные размышления, которые заставляли казаться еще более неприятным. В этот момент какой-то элегантный господин вошел в заведение «У Руди». Ему было около пятидесяти, чисто выбритый, в очках без оправы и с родинкой около носа. У него было квадратное, высокомерное, как у немца, красивое лицо, крепко сжатый рот и безразличный блеск в глазах. Резкая ямочка над верхней губой подчеркивала впечатление холодности. В нём был только один изъян, и состоял он в легкой невралгии лицевого нерва в нижней части лица справа. Когда этот господин стоял в помещении ресторана и осматривался, от глаза к челюсти, словно молния, пробегал тик. Через какое-то мгновение лицо приобретало прежний вид.

Его взгляд встретился с взглядом Сунсукэ. В его глазах мелькнула едва заметная тень замешательства. Он не мог сделать вид, что они не знакомы друг с другом, дружелюбно улыбнулся и сказал:

– О, это вы, сэнсэй!

Лицо писателя осветилось доброй улыбкой. Такого выражения лица удостаивались только его самые близкие друзья.

Сунсукэ указал на стул рядом с собой. Мужчина сел. Он разговаривал с Сунсукэ, но, как только заметил присутствие Юити, его взгляд неотрывно следил за лицом юноши. Юити спокойно смотрел на незнакомца, по щеке которого каждые десять – двадцать минут пробегала молния. Сунсукэ понял, что ему следует представить их друг другу.

– Это господин Кавада, президент фирмы «Кавада моторс», мой старинный друг. Это мой племянник, Юити Минами.

Яитиро Кавада родился в провинции Сацума на острове Кюсю и был старшим сыном Яитиро Кавады, который слыл родоначальником отечественного автомобилестроения. С детства он хотел стать писателем. Он поступил на подготовительный курс университета К. и слушал курс лекций Сунсукэ по французской литературе. Сунсукэ попросили посмотреть его первую пробу пера в художественной литературе. Особого таланта у него явно не наблюдалось, и Яитиро-младший опустил руки. Его отец воспользовался таким поворотом событий и отправил его в Принстонский университет, в Америку, специализироваться в экономике. После окончания университетского курса его отправили в Германию на практику в автомобильную промышленность. Приехав домой, Яитиро совершенно переменился. Он стал деловым человеком.