Запретные удовольствия

Назавтра был теплый день бабьего лета, и Сунсукэ нашел солнечное местечко на веранде перед жилой комнатой и немного почитал из «Чайльд Гарольда». Байрон всегда забавлял его. Потом было несколько посетителей. Затем служанка объявила, что пришёл Юити. С кислым видом адвоката, взявшегося за неприятное дело, Сунсукэ извинился перед своими гостями. Ни одному из них и в голову не могло прийти, что «очень важный» посетитель, препровожденный в кабинет на втором этаже, был всего лишь студентом, и даже невыдающегося ума.

В кабинете находился диван, служивший в качестве подоконника, с пятью подушками, разрисованными сплошным узором в стиле Рюкю [57]. На полочках для безделушек, обрамлявших с трех сторон токонома, была расставлена совершенно бессистемно коллекция древней керамики. В одном отделении стояла прекрасная тотемная кукла работы древнего мастера. В коллекции не было видимого порядка или системы – она вся состояла из подарков.

Юити, в новом костюме, подаренном ему госпожой Кабураги, уселся на просторном подоконнике, и солнце ранней зимы, проникшее через окно, подобно кипящей воде, заблестело на волнах его черных, словно лакированных, волос. В комнате он не увидел сезонных цветов – нигде никакого признака жизни. Только черные мраморные часы на каминной полке угрюмо отсчитывали время. Юити потянулся за старой иностранной книгой в кожаном переплете на столике под рукой. Это был том «История Ренессанса» Патера издательства «Макмиллан». В разделе «Аполлон Пикардийский» мелькали строчки, подчеркнутые рукой Сунсукэ. Рядом лежали два тома «Одзёёсю»  [58]– своего рода Книга мертвых – и издание большого формата гравюр Обри Бёрдсли.

Когда Сунсукэ посмотрел на Юити, вставшего поздороваться с ним, то ощутил дрожь. Он понял, что всем сердцем полюбил этого красивого юношу. Неужели спектакль в заведении «У Руди» ввел его в заблуждение (точно так же, как игра Юити заставляла его временами подозревать, что тот влюбился в женщину)?

Почувствовав легкое головокружение, Сунсукэ опустился на диван рядом с Юити. Он сказал несколько резким тоном, что его опять беспокоит невралгия, но, возможно, из-за перемены погоды, сегодня боли почти не было. Как будто у него в правом колене имеется барометр. С утра он мог сказать, пойдет ли снег.

Стало ясно, что продолжать разговор в том же духе затруднительно, поэтому Сунсукэ похвалил его костюм. Когда он услышал, кто его подарил, то сказал:

– Эта женщина шантажом выманила у меня триста тысяч иен. Если ты заставил её сделать такой подарок, тогда можно считать, что мои расходы полностью оправдали себя. В следующий раз поцелуй её хорошенько.

Это замечание, исходящее из привычки Сунсукэ не упускать возможности плюнуть на человечество, всегда было неплохим лекарством для Юити, который долгое время относился к этому человечеству с опаской.

– А теперь что привело тебя ко мне?

– Это касается Ясуко.

– Да, ты говорил мне, что она беременна.

– Да, и… – юноша замялся, – мне нужен ваш совет.

– И ты хочешь, чтобы она сделала аборт, верно?

От такого прямого вопроса глаза Юити удивленно раскрылись.

– Но почему, в конце концов? Я разговаривал с психиатром, который сказал мне, что твои склонности вряд ли передаются по наследству. В этом отношении тебе нечего бояться.

Юити молчал. Он даже себе не признавался в настоящей причине, по которой Ясуко надо было сделать аборт. Если его жена действительно хотела только ребенка, возможно, ему бы не пришлось прибегать к такой уловке. Несомненно, в данный момент им двигал страх, что она хочет чего-то большего. Именно от этого страха Юити желал освободиться. Для того чтобы это произошло, он должен сперва освободить свою жену. Беременность и материнство связывают. Они отрицают свободу. Юноша сказал почти в гневе:

– Это не так, причина не в этом.

– Тогда в чем? – Сунсукэ задал этот вопрос спокойно, как это делают врачи.

– Ради счастья Ясуко я считаю, так будет лучше всего.

– Что такое ты говоришь? – Старик закинул голову назад и рассмеялся. – Ради счастья Ясуко? Ради счастья женщины? Ты, который не любит женщин, считаешься со счастьем женщины?

– В том-то и дело. Именно поэтому она должна сделать аборт… если она это сделает, связь между нами оборвется. Если Ясуко захочет развода, она всегда сможет со мной развестись. В конце концов, это принесет ей счастье.

– Твое чувство основывается на простой человеческой доброте? На благотворительности? Или на эгоизме? На слабости воли? Я удивлен. Никогда бы не подумал, что услышу от тебя подобные банальные сантименты.

Старик был безобразен в гневе. Его руки тряслись сильнее обычного. Он суетливо потирал ладони друг о друга. При этом они издавали сухой звук пересыпаемого песка. Он нервно перелистал страницы Книги мертвых, которую держал все это время, и закрыл том.