Запретные удовольствия

Как будто тяжелый железный предмет с усилием волокут по асфальтовой поверхности.

Где-то я его уже слышала...

И тут на меня нашло озарение. Ослепительной молнией в моем мозгу сверкнула мысль, которая многое расставила по своим местам в этой запутанной истории.

Я представила себе подворотню, в которой располагался "Черный агат"...

Улицу, напротив входа в ночной клуб, где стоял сгоревший "БМВ"...

И тут мне все сразу стало ясно.

Как же я раньше не догадалась!..

А ведь карты говорили мне правду!

Что ж, еще немного, и все окончательно прояснится.

Послышался шорох магнитной ленты, и вслед за ним комната наполнилась аккордами гитары.

"Мне нравится, что вы больны не мной..." - пела Пугачева романс на слова Цветаевой. Баландян уменьшил громкость.

Он внимательно наблюдал за моей реакцией и, казалось, был слегка разочарован.

- А вы даже не удивлены, - с неудовольствием констатировал он. Полагаете, что настоящие кассеты сгорели в автомобиле? И наверняка думаете, что это я помог Ларионовой отправиться к праотцам?

- И в мыслях такого не держала, - отмахнулась я. - Магде я передала то же самое. Можете считать, что я ответила на вопрос, который вы задавали мне в своем кабинете.

Артем Георгиевич откинулся в кресле. Он скрестил пальцы и прищелкнул языком.

- А где же тогда находится оригинал? - нагнулся он ко мне.

- Мало ли где? - пожала я плечами. - Сейчас меня интересует, например, где находится Вера Эрлих, к которой я пришла в гости.

- На этот вопрос я могу ответить немедленно, - улыбнулся Артем Георгиевич. - Она лежит в соседней комнате, связанная по рукам и ногам.

"Что ж, - подумала я, - ограничения в передвижении некоторым могут пойти на пользу".

- Так о чем же вы хотели со мной поговорить? Я просто дрожу от нетерпения.

- Видите ли, Танечка, - плотоядно улыбнулся Артем Георгиевич. - С некоторых пор начали происходить очень интересные вещи. И, не буду скрывать, кое-что из происходящего остается для меня загадкой.

- Вы хотите использовать меня в качестве частного детектива? удивленно подняла я брови. Баландян рассмеялся:

- Что-то вроде того. В качестве гонорара предлагаю вам вашу собственную жизнь.

- Я подумаю, - пообещала я, гася бычок в пепельнице. - Позвоните мне завтра утром.

Артем Георгиевич зашелся в приступе хохота. Вытирая слезы уголком платка, он справился со смехом и, покачав толовой, сказал:

- У немцев есть такой термин - юмор висельника. В средние века считалось хорошим тоном немного похохмить перед тем, как тебя вздернут.

- Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. И, соответственно, наоборот.

- Что вы имеете в виду? - подозрительно нахмурился Баландян.

- У меня Луна в Сатурне. Это значит, что мне нужно быть осторожной на воде. А у вас?

- Что - у меня? - не понял Баландян.

- Ну, вы кто по гороскопу?

- Дева, - смущенно ответил Баландян.

- Ах, Дева, - оживилась я, - значит...

- Нет-нет-нет, голубушка, увольте. Об этом мы побеседуем с вами в следующий раз, - умоляюще поднял руки Артем Георгиевич.

- Следующего раза может и не представиться, - со значением проронила я. - Слезы до крови - льются сплошным потоком.

- Это вы сами придумали?

- Нет. Хотя подождите, - задумалась я. - У меня есть подозрение, что в одно из своих прошлых воплощений я имела отношение к составлению толкований на И-Цзин. Так что не исключено, что вы и правы.

- Знаете что... - вскричал Баландян, в гневе поднимаясь с кресла, вы мне зубы не заговаривайте! Гороскопы, мать вашу...

- Кофе подано, - церемонно появился в дверях Ворона с железным подносом, на котором исходили паром две чашки с кофе.

- Подан, - поправил его Артем Георгиевич. - Беда мне с вами. Бескультурье, блядь.

В дверях задребезжал пронзительный звонок.

- Наконец-то, - посмотрел на часы Баландян и кивнул Вороне. Открой, если это она.

В комнату вошла Ольга Максакова.

Едва взглянув на меня, она направилась к Артему Георгиевичу.

Поцеловав его в щеку, Ольга достала из сумочки кассеты и протянула их Баландяну.

- Умница, - похвалил ее владелец "Черного агата". - Что бы я без тебя делал.

- Мне надо бежать, - ласково освободилась Ольга из его объятий. - У меня еще репетиция.

- Беги, солнышко, - позволил ей Баландян. - Вечером увидимся. А если удастся отменить репетицию, приходи прямо сюда. Я здесь пробуду еще максимум часа полтора, не больше.

- До скорой встречи, - улыбнулась она, незаметно подмигивая мне.

Значило ли это, что эти слова были обращены ко мне?

Любопытно, что эта дама затевает.

Баландян приоткрыл раму и, прицелившись, выбросил из окна блок "Золотой коллекции", извлеченный из моей сумочки. Проследив за полетом и убедившись, что он точно попал в мусорную кучу, Артем Георгиевич повернулся ко мне и пояснил:

- Чтобы не перепутать ненароком. А то слишком много Пугачевой развелось.

Я отхлебнула кофе и, просмаковав жидкость во рту, отметила:

- Перекипевший.

Баландян только развел руками.

- Учу их, учу, а все без толку. Когда в Америку ездили, они рыбные котлеты финским ножом резали. Только убивать и умеют.

- Почему вы решили убрать Эрлиха? - спросила я, решив, что пора переходить к делу.