Запретные желания

— Подождут. — Грифф быстро запер дверь. — А вот это не может ждать. — Он поцеловал Шарлотту, едва прикоснувшись губами к ее губам, обвел кончиком языка нижнюю губу, а затем втянул ее в себя. Торопливо расстегивая ремень, Грифф в то же время оттеснял Шарлотту к стене, где стояла книжная полка. Усадив ее на полку, он с удивительной сноровкой устроился между ее ногами. Глядя ей в глаза, он погрузил в нее палец. Воздуха в легких Шарлотты не осталось. Пожалуй, во всей этой чертовой комнате не осталось воздуха.

— О Боже, Грифф.

Он ласкал языком недра ее рта. Пальцы его, сначала один, потом второй, проталкивались в нее, медленно, глубоко, лаская ее жаркую влажную плоть там, внутри, заставляли ее всхлипывать и дрожать.

— Нет, — выдохнула она, отталкивая его. — Я не хочу так. Я хочу, чтобы ты был во мне. — Она едва могла говорить. Еще чуть-чуть — и она взорвется.

— Но все так славно идет. — Грифф улыбнулся. — Ты вся горишь.

Шарлотта дрожащими руками расстегнула его брюки.

— У тебя такой классный член. Пусть грубо, но зато честно. — Она закрыла глаза. — Я хотела сказать, что это слова грубые, а не твой…

Он засмеялся и поцеловал ее. Отыскав бумажник, он натянул кондом. Брюки его свалились на пол.

— И никаких семейных трусов с членами?

— Ненавижу семейные трусы.

Она погладила его член. Глаза у Гриффа горели, грудь тяжело вздымалась.

Он плавно вошел в нее, и мышцы Шарлотты сжались, когда он заполнил ее в местах, о наличии которых внутри себя она даже не догадывалась. Ноги ее раздвинулись шире, она еще глубже приняла Гриффа в себя. Неужели может быть еще глубже?

— Ты удивительный мужчина.

— Я хочу, чтобы так было у нас каждый день, — прошептал Грифф сквозь сведенные желанием зубы. — Ты и я в кровати… или на полу, или в проходе супермаркета. Мне все равно. Я хочу любить тебя в любое время, в любом месте, когда мы только захотим.

— Эй, мистер Пэриш, не распаляйся так, — засмеялась Шарлотта.

— Любимая, ты меня еще совсем не знаешь. Ты еще ничего не видела. — Он легонько укусил ее за нос. — Сейчас ты здесь, и ты моя. Моя. Помни об этом. Запомни, как сильно я хочу тебя в эту самую минуту и как сильно ты хочешь меня. — Он посмотрел на нее так, словно хотел прожечь взглядом, словно ему было очень важно знать, что она поверила ему. Затем язык Гриффа обвил ее язык, он с силой толкнул себя в нее, и Шарлотта подумала о том, что Грифф правильно сделал, купив в свой кабинет такую дорогую мебель, потому что менее качественная развалилась бы, не выдержав такого… натиска.

— Я делаю тебе больно?

— Сделаешь, если остановишься. — Она обвила руками его шею и выгнулась ему навстречу, и он снова толкнул себя в нее. Он держал ее так крепко, что Шарлотта чувствовала — она действительно ему небезразлична. Она принадлежала Гриффу, а он принадлежал ей. Шарлотта знала это, ощущала каждой клеточкой своего тела, и на пике наслаждения она сжала его плечи и застонала от восторга. Или это он стонал?

— Я хочу тебя, ты нужна мне, и больше мне ничего не нужно. — Грифф целовал ее в шею. — Ты настоящая, ты бесстрашная, ты…

— Хорошая партнерша в постели?

— Благородная, достойная доверия.

— Как герлскаут?

Он поцеловал ее лоб, затем подбородок.

— Ты как солнце: светлая, теплая и заботливая, и ты заставляешь меня испытывать к тебе те же чувства. С тобой я могу быть самим собой, Шарлотта. Таким, какой я есть, без прикрас. У нас все получится. Клянусь. Ты создана для меня. Ты моя единственная.

— Единственная? — Шарлотта испытующе заглянула ему в глаза, желая убедиться, что он сказал это не для красного словца. — Единственная в смысле…

— Та самая женщина. Когда я говорю о нас с тобой, я именно это и имею в виду. — Грифф засмеялся, и смех этот был таким искренним, что всякие подозрения о притворстве исчезли сами собой. Человек, который так смеется, не может притворяться. — Наверное, я давно уже это знал, но мне надо было ощутить тебя как часть своей жизни, чтобы понять, что ты — та самая женщина. У нас получится, Шарлотта, даже если мне придется для этого землю перевернуть.

— Ты имеешь в виду Камиллу? И моего отца? — Шарлотта поцеловала его, наслаждаясь оставшимся во рту и на языке послевкусием. У нее немного кружилась голова, и ей было трудно верить, что все не рассеется как дым, когда она выйдет из кабинета Гриффа.

— Я думал, что смогу вычеркнуть тебя из своей жизни и довольствоваться тем, что ты будешь существовать где-то на ее обочине. Но хватит. С притворством покончено.

Шарлотта крепко его обняла.

— Не знаю, что и сказать. Я так счастлива, Грифф. — Голос ее дрожал. Впрочем, ее всю трясло. — Я никогда и представить не могла, что мы можем быть вместе — вот как сейчас. Я думала, что все это так и останется мечтой.

— А сейчас мечта претворяется в жизнь. Нам только придется еще над этим поработать.

— Похоже, с этой работой я справлюсь. Когда мы едем на Бермуды?

— Завтра.