Запретный город Готхэн (ЛП)

Конан вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Быстрым взглядом он убедился, что кроме них здесь никого не было. Толстые шерстяные ковры, шелковые атласные диваны и шторы, являли разительный контраст с мрачным уродством остальной части храма. Потом все его внимание было обращено к женщине, стоящей перед ним с белыми руками, сложенными в жесте, самого радостного триумфа.

— Как ты узнала, что я приду, Ясмина? — спросил киммериец.

— Ты никогда не покидал своих товарищей в беде, — ответила девушка.

— Кто же нуждается в помощи?

— Я!

— В конце концов, ты ведь богиня!

— Я же объяснила тебе все в письме! — застенчиво сказала она.

Конан покачал головой.

— Я не получал никакого письма.

— Тогда почему же ты пришел сюда? — спросила девушка, сбитая с толку.

— Долго рассказывать, — ответил он. — Объясни мне, в первую очередь, как Ясмина, у ног которой лежало когда-то полмира, и который отвергла все от скуки, дабы стать богиней в далекой стране, сейчас говорит о себе как о той, кто нуждается в помощи?

— Отчаянно нуждаюсь, Конан.

Нервным движением руки девушка откинула темные волосы. В её глазах виделась усталость и что-то другое, чего никогда раньше Конан не видел — тень страха.

— У меня есть еда, которая будет нужнее тебе, чем мне, — сказала она, садясь на диван, и деликатной ножкой подтолкнула к нему золотой столик, на котором, на золотой посуде лежала жареная баранина, вареный рис и стоял золотой кубок, наполненный вином.

Конан сел без слов и начал есть с огромным аппетитом. Он, казалось, был совершенно не к месту в этой экзотической комнате в своем выцветшем кафтане с широкими рукавами. Ясмина задумчиво наблюдала за ним, уперев подбородок в ладонь с загадочным выражением темных глаз.

— Мир не лежал у моих ног, Конан, — наконец сказала она. — Но того, чем я обладала, было достаточно, чтобы заставить меня чувствовать лишь дурноту.

Это было, как вино, утерявшее свой букет вкуса. Лесть для меня стала звучать как оскорбления, а в клятвах мужчин я видела лишь одни и те же слова безо всякого смысла. Пустые, вынужденные улыбки сводили меня с ума. Все эти люди с бараньим выражением лица, движимые мыслями, также достойными лишь овец.

Все, кроме нескольких людей, таких, как ты, Конан, которые единственные в этом стаде были волками. Я могла бы полюбить тебя, Конан, но в тебе есть что-то дикое, твоя душа, словно острый меч, и я боялась бы тебя, и того, что поранюсь.

Конан не ответил и, наклонив золотой кубок, глотнул такое количество крепкого вина, которое другого человека свалило бы с ног. Он уже пил это вино однажды и знал его силу.

— Я стала княжной и женой визиря Гиркании, — продолжала принцесса с горящими глазами. — Я думала, что познала всю подлость, обитающую в душе человека. Оказалось, что мне до сих пор еще было много чему учиться. Он оказался зверем. Я сбежала в Вендию, и мне удалось защититься от головорезов, что собирались оттащить меня обратно к нему. Визирь до сих пор обещает много золота для тех, кто доставит меня живьем к нему, чтобы быть в состоянии замучить меня до смерти, и успокоить свою израненную гордость.

— Доходили ко мне слухи об этих делах — сказал Конан. Назойливая мысль пришла ему в голову, а лицо его потемнело, и хотя выражение её лица не изменилось, девушка почувствовала в нем какую-то неуловимо зловещую перемену.

— Этот опыт переполнил чашу отвращения, что я почувствовала к жизни, которую вела, — сказала задумчиво Ясмина. — Я припомнила себе, что мой отец, прежде чем бежал, полюбив женщину из чужой страны, был жрецом в Готхэне. Я вспомнила рассказы о Готхэне, что слышала от него в детстве, и у меня скопилось огромное желание оставить этот мир и найти его душу. Все боги, которых я знала, не оказались ложными. Я носила на теле знак Эрлика, — она раздвинула халат, расшитой жемчугом и показала странную родинку в форме звезды между упругими грудями.

— Я прибыла в Готхэн, как ты хорошо знаешь, потому, что это ты привез меня сюда. Местные люди помнили моего отца, и хотя считали его предателем, признали меня как одну из своих, и потому, что их старая легенда повествовала о деве со звездой на груди, они приветствовали меня богиню, воплощение дочери Эрлика.

— Какое-то время после того, как ты уехал, я была довольно всем. Народ обожал меня с искренностью, которую я никогда не могла видеть среди цивилизованной толпы. Их ритуалы были странными и увлекательными. Я начала проникать все глубже в их секреты, я начала понимать суть этих верований… — девушка прервалась, и Конан увидел, что ее глаза снова полны страха.

— Я мечтала о мирной, мистической обители, населенной мудрецами, но нашла лишь место обитания озверевших бесов, не знающих ничего, кроме зла.

Мистицизм? Это мрачный шаманизм, грязный, как гора, которая родила его. Я видела вещи, которые меня испугали. Да, я, Ясмина, которая оказывается никогда не знала, что означает это слово — я познала страх. Научил меня ему Клонтар, верховный жрец. Ты предостерегал меня о Клонтаре, прежде чем покинул Готхэн.