Запретный мир

— Сгнил? — сквозь зубы спросила Юмми. Здесь она вела себя пугливо, потешно шарахалась от всех непонятных ей предметов и, кажется, даже дышать старалась через раз и понемногу.

— Вроде того. А может, и не сам он упал. Может, и уронили. Видала, как бык покосился? Десять кило пластита — делов-то…

— Уйдем скорее отсюда, — попросила Юмми.

— Куда уж скорее. Напоремся еще на кого-нибудь… А я топор потерял.

— Здесь нет людей, — по-прежнему сквозь зубы возразила Юмми, отчего в ее слова вплелось шипение. — Здесь нет жизни. Это Мертвый мир. Посмотри: здесь нет ни комаров, ни слепней, им некого кусать. В этом мире нет ни богов, ни духов, они ушли отсюда. Здесь плохой воздух. Здесь смерть.

Что верно, то верно: никто не кусался, не жужжал над ухом, в глаза не лез, до исступления не доводил. Правда, в отличие от середины лета Дикого мира, здесь стояла непоздняя осень: солнце грело вполсилы, лиственные деревья начинали желтеть, из лесной подстилки в изобилии торчали шляпки грибов.

Шоссе заросло толстым мхом, сосны взломали дорожное покрытие. Если бы не руины моста, Юрику и в голову не пришло бы, что здесь когда-то проходила дорога. Однако под слоем мха и прелого лесного сора оказался именно асфальт — приподнятый корнями, разломанный, частично раскрошившийся в прах, но все-таки асфальт и ничто иное. Знакомое, ласково-шершавое прикосновение к коже. Асфальтовая болезнь — ностальгия…

А главное — в этом мире Дверь открывалась там же, где у Волков, по-над береговым откосом точно такой же, если не считать притонувшего пролета моста, речки! Стоило сидеть сиднем в Диком мире четыре дня, пялиться на мамонтов и дожидаться нападения первобытных отморозков! Не жена — чудо в перьях… Впрочем, и сам хорош: сдуру решил, что Мертвый мир похож на Пустой, только хуже, не заставил жену показать… Ну и поделом дураку! Будь счастлив, что унес ноги — дуракам, говорят, везет…

— Пойдем скорее, — торопила Юмми. — Это Мертвый мир.

— Могла бы не напоминать…

Поддев ногой сыроежку, Юрик осторожно потянул ноздрями воздух, прислушался к ощущениям. Воздух как воздух, ничего особенного. Дышать можно, и даже приятно. Опять супруга чудит, мерещится шаманке всякое…

— А куда мы идем?

— До Змеиной горы — и в нашу долину. То есть в ту долину, где в нашем мире живут люди Земли. Потом через Плешивую гору — туда, где в нашем мире живут Выдры. До их Двери.

Некоторое время Юрик двигался молча, удивленный тем, что жена решила все сама, не спросив его мнения. Не в ее обычае было принимать решения за мужа… все-таки что ни говори, а воспитание у местных женщин правильное. Потом он сообразил, что девчонка рискнула решить за него по единственной причине: иного решения попросту нет! Конечно, она его не видит, для нее все так просто! Выскочишь в привычном ей мире где-нибудь вне владений Растака — тут же получишь в брюхо стрелу либо копье, отчего произойдет несварение. Во владениях Растака вообще хрен выскочишь — Двери засыпаны. Кроме одной…

Ну да, верно, у Выдр был помост! Тот самый, чьи столбы штангист ковырял ломом, прежде чем огонь пожрал и столбы, и настил, и частокол. Дверь Выдр особенная: она блуждает над склоном холма, чаще всего оставаясь на высоте трех-пяти метров, и тем похожа на Дверь Волков — та вообще над крутым откосом. Кстати, почему Волки обходятся безо всякого помоста? Наверно, их Дверь стоит на месте, как приклеенная, и правильно говорит девчонка, что нет двух одинаковых Дверей… Ну ладно.

Стало быть, придется сигать с высоты. Ничего: мягко, снег… Если, конечно, Растак не велел набить в том месте острых кольев. А что, очень может быть. Что с того, что, объявись у Выдр новый колдун, он смог бы открыть Дверь и воззвать о помощи против Растака только со стремянки, чего, конечно, не допустят? Пахан — мужик осторожный…

Да, но чтобы добраться до Двери с этой стороны, тоже придется иметь какую-нибудь подставку! А впрочем, что тут невозможного? Есть нож и есть четыре руки, из них, правда, две женских и одна продырявленная… Все равно смастрячим что-нибудь!..

— А в Запретный мир отсюда есть выход? — спросил Юрик как можно простодушнее.

На этот раз Юмми ответила не сразу, а сперва долго вглядывалась в лицо мужа, как будто ища в нем ответ на мучившую ее загадку.

— Прямого пути туда нет. Только через наш мир.

Юрик неслышно выматерился. Потом облегчил душу вслух — все равно туземка не поймет.

— Ты хотел бы вернуться туда, муж мой? — полувопрос-полуутверждение.

Преувеличенная правда — лучшая ложь.

— Только вместе с тобой, — солгал Юрик по наитию. — А что? Почему бы нет? Боишься? Хоть бы разок попросила меня рассказать о моем мире…

— Запретное — запретно.

— То-то я до сих пор жив…

— Молчи! — крикнула Юмми. — Умоляю, муж мой, молчи! Не нам с тобой…

— А кому? — ухмыляясь, перебил Юрик. — Растаку, что ли? Так он клал на ваш Договор. Может, колдунам всяким? Так он и на них клал, да и ты тоже. — Он осклабился шире. — А ни богов ваших, ни духов здесь нет, сама говорила…