Запутанные в сети

Если посмотреть на мою жизнь её глазами – я затворник, сокрытый в этой коробке несколько лет. И другом мне является только моя чёрная, вечно гуляющая на улице, кошка. Впервые за такой огромный период я гулял по городу, чего не делал даже во время нашего с Бэт брака. Это ново для меня, даже предложение совместного проживания.

Но я не приглашаю её в свою постель, только в квартиру. Как человека, который поможет выйти из этого анабиоза.

– А если я буду сорить и громко слушать музыку? – хитрит она. – Долго лежать в ванне, грязь от орешков на диване, не знаю, что ещё… Не подружусь с твоей кошкой.

– Всё можно простить, но вот с кошкой ты просто обязана быть в братских отношениях, – шучу я. – Мне всё равно, правда. Всё, на что будет хватать меня, это запереться в своей комнате и спать до утра.

Она убирает пальчиками волосы и теребит мочку уха. Обычно так делают люди, которые собираются солгать. Я жду, когда она начнёт сочинять небылицы, чтобы выкрутиться. Она всё ещё сосредоточенно смотрит в одну точку где-то поверх моего плеча, могу сказать, что вижу её мысли. «За» и «против» борются в ней, пойти жить ко мне – это то же самое, если бы отец помог ей. Но здесь у неё есть огромный перевес в виде меня, как шефа, она сама ко мне пришла. И взял я её не за красивые глазки. Конечно, съем квартиры будет стоить намного дороже, но я могу подкинуть ей идею, чтобы не думала, что садится ко мне на шею, а я благодетель.

– Чтобы покрыть расходы проживания, я откажусь от услуги домработницы. Она приходит раз в неделю. Поэтому вопрос с орешками и мусором отпадает, так же, как и то, что ты села ко мне на шею? Значит, останется третий решающий пункт: моя кошка и ты, – её глаза округляются, она убирает руку от уха и открывает рот. – У тебя есть пробный, тестовый вариант заночевать здесь. Испытать всё предложенное тебе и подумать. Кто первый в ванну?

Её лицо расплывается в сияющей улыбке, она выкидывает кулак вперёд и тянет меня за свободную руку, чтобы я сделал, как она.

– Давай «камень-ножницы-бумага»? – этот детский трюк прокатывал только в колледже, сейчас я могу сказать, что слишком стар, чтобы заниматься всей этой ерундой.

– Мы спорим о ванне или о твоём переезде? – уточняю я.

– Тест драйв, ванна. Давай, – она сжимает кулак и трясёт передо мной. – Раз, два, три.

Моя рука автоматически выкидывает открытую ладонь, когда её замирает в двух выкинутых пальцах.

– Ахах, я первая в ванну. У меня ножницы. Чик-чик-чик, – она импровизированно режет ладонь и скачет, как чокнутая, около меня. Смеюсь в который раз за день. Мне действительно здорово с ней. Я чувствую себя живым, когда она вертится рядом.

– Где мой приз? – она пританцовывает, пока я показываю ей на коридор, где она найдёт ванну.

– Вторая дверь налево.

Проскакав мимо меня вприпрыжку, она удаляется. Я всё ещё сижу в одном положении, тело будто застыло, провожу рукой по волосам, чтобы успокоить себя.

Я только что предложил девушке, которая мне нравится, жить со мной. Опускаю голову и смотрю на стакан, наполненный водой, который всё ещё в моей руке. От небольшой дрожжи вода немного плещется.

– Наши мысли подобны кругам на воде, в волнении исчезает ясность, – произношу вслух, не помню, где я слышал это выражение, но оно очень мудрое и в данный момент полностью соответствует моему настроению.

Легкие быстрые шаги извещают меня о возвращении Анны, она стоит передо мной, всё ещё в одежде.

– Я не могу помыться. Мне страшно. Закрываю дверь и начинаю думать про то страшное место, – она переступает с ноги на ногу. – Ты не мог бы…

Мои глаза округляются, не понял, что именно она предлагает. Соблазняет?

– Нет, ты не то подумал. Ты не мог бы посидеть за дверью, пока я моюсь? – она говорит это так сокровенно и искренне, я теряюсь, что ответить. Идиот, подумать, что молодая девчонка соблазняет меня.

Я вообще говорить не умею, больше думаю. Поэтому молча, встаю и иду вслед за ней. Она заходит в ванну и запирает дверь. Некоторое время я стою и слушаю шорох за дверью, она раздевается. Моё воображение рисует нежное тело девушки, громко выдыхаю. На что я подписался? Вода льётся и снова отключается.

– Дугалт? – кричит она. – Ты знаешь какую-нибудь песню?

– Знаю, а что? – кричу ей в ответ.

– Ты не мог бы спеть, ну, чтобы я слышала твой голос. Закрываю глаза, и мне становится дурно, – минута молчания. – Пожалуйста. Всего один разочек.

Упираюсь головой в дверь, девчонка сошла с ума, если думает, что я великий певец.

– Я ужасно пою, – говорю ей в своё оправдание. – Ты не сможешь это слушать. Твои уши будут кровоточить после этого. Очень долго.

Сам смеюсь над своими словами.

– Это лучше, чем думать о том месте, где я была. Прошу тебя. Разочек, – умоляет меня.

Господи, это ужасно. Но ведь именно я виновник, того, что она теперь боится находиться одна в помещении. Качаю головой в такт импровизированной музыки и притопываю ногой. Идея пришла мгновенно; одна из самых дурацких песен, которую никто не поёт со времён Патрика Суэйзи в Приведении. Беру самый паршивый аккорд в своей жизни и пою слова песни.

Я Генри восьмой Я,