Заражение

Он знал куда идти. Потому что не так давно смотрел сверху на это место. Только вот… было ли это на самом деле?

Андрей соскочил с лестницы, обежал слева ангар. Можно было следовать вдоль горы, но в таком случае, они нагонят его в два счета. Он подобрал какую-то лыжную палку, прислоненную к ангару и ринулся вперед. Расстояние в сто метров до горы он преодолел на одном дыхании. Воткнув палку в шевелящуюся массу, он принялся подниматься.

Может быть, Саша в одном из автобусов. Может быть. Или в административном помещении, примыкающем к ангару. Он оглянулся, забравшись уже на приличную высоту. На площадку перед ангаром высыпали люди. Это были полицейские вперемешку со службой безопасности института. С расстояния их фигурки казались игрушечными, ненастоящими — они хаотически двигались, махали руками, кто-то побежал к воротам, другой залез в автобус, третий шагнул в офисное помещение. Неужели, это она управляет ими всеми? Или же вирус всего лишь хотел поймать его на живца?

Андрей не мог знать этого наверняка. Но даже если бы он узнал, что бы изменилось? У него не было для нее противоядия, не было лекарства. Что бы он сказал ей, если бы увидел?

В икры ног тыкались острые концы железных прутов, он то и дело проваливался по колено, а то и глубже, стараясь вытащить ногу как можно быстрее. Ему казалось, что кто-то хватает ее костлявыми пальцами и тянет вниз. Птицы разгалделись. Они скоро догадаются, что он полез наверх, хотя это и противоречит здравому смыслу. Любой нормальный человек бросился бы к воротам. Тем более, где-то там спрятан джип и… ждет Маша.

Он снова повернулся, чтобы поискать глазами джип, но из-за снега не смог различать, что там происходит. В этот момент яркий свет прожектора скользнул по мусорной горе — но он уже находился слишком далеко. Через пятнадцать минут, запыхавшись, поминутно прикрывая нос от жутких запахов, он забрался на относительно пологое плато. Дальше путь его пролегал на северо-восток. Он смутно понимал, где находился и шел, скорее, наугад, ориентируясь по едва различимым краям свалки.

В прошлый раз они заходили с западной стороны, это где-то справа. Он шел, выпучив глаза, втыкая палку перед собой. Иногда по ногами хлюпало, он словно ступал во что-то живое — раздавался сдавленный стон, который не смолкал еще долго.

Андрей подпрыгнул на месте и выронил палку, когда кто-то резко засмеялся над ухом. Тело покрылось гусиной кожей с ног до головы, ужас проник под майку, сковав движения. Он резко повернулся и успел увидеть, как огромный баклан рванулся ввысь, смеясь и плача одновременно.

Он бы сейчас не отказался от стаканчика чего-нибудь крепкого и наверняка под ногами этого добра было завались.

И тут он увидел хижину.

Ту самую хижину.

Возле покосившейся двери стояли две облезлые худые собаки, и на их скалящиеся морды оседали крупные снежинки. Блестящие носы шевелились. Собаки не сводили с него глаз. Шерсть на их спинах топорщилась, из ноздрей вырывался пар.

Андрей сжал рукоять пистолета. Откуда-то снизу-позади раздались крики, шум моторов, огибающий свалку по периметру — они хотели перехватить его внизу, но там, куда он шел, дороги не было. На северо-востоке мусорная круча вопреки требованиям санитарных норм почти вплотную примыкала к лесополосе, в дебрях которой петлял к городу ручей.

Окошко кибитки было разбито. Она выглядела давно покинутой, брошенной, но он точно знал, — это то самое место, ошибиться он не мог.

Стараясь не дышать, он шагнул вправо, приставил левую ногу. Снова шаг вправо. Еще. Снег, вскрытые жестянки, битое стекло скрипели под ногами. Собаки медленно поворачивали головы, следя за каждым его движением. Наконец, он добрался до валуна. Медленно подняв руку, облокотился, стараясь отдышаться.

Теперь от хижины его отделяло метров пятнадцать. Псы смотрели на него, не отрываясь. Андрей взглянул в сторону леса и, кажется, уловил шум ручья. Он повернулся, не спуская глаз с собак и стараясь не допускать резких движений заскользил по склону, взмахивая лыжной палкой для равновесия. Когда он повернулся, хижина уже скрылась из виду.

Андрей вздохнул с облегчением. Гулко бьющееся сердце было готово выпрыгнуть из горла. До лесополосы оставалось метров пятьдесят. Он припустил бегом, вертя головой по сторонам. Теперь темная громада свалки возвышалась позади и над ее вершиной взметались ослепительно белые лучи прожекторов, периодически выхватывая крылья гигантских бакланов.

Даже если он ошибается, даже если все это ему приснилось, он не мог, просто не мог позволить себе рисковать. Если вирус завладел всеми жителями города, завладел сначала телом, а потом и сознанием его дочери, спустив на него всех собак, — даже в этом случае у него еще оставался шанс все исправить. Исправить свою ошибку. Ну а если это не сработает, что еще оставалось — встать на колени в снег и молиться чуждому богу, повторяя как истукан непонятное заклинание: «мо-лек, мо-лек…»