Заря Айваза. Путь к осознанности

Я поразмыслил секунду. Не находилось причин, чтобы отказать ему, тем не менее, я чувствовал, как сжимался мой живот. Возможно, я опасался за его слишком глубокое погружение в себя и распада на моих глазах его неокрепшей личности на части?..

— Хорошо, выполняй технику, но если тебе потребуется помощь, сразу иди ко мне.

Предпоследняя диада началась. Ненад сидел в углу комнаты, оперевшись спиной о стену. Его лицо было напряжено, словно он пытался увидеть нечто сквозь закрытые глаза. После нескольких таких попыток он заплакал. Его плачь сменялся то тихим стоном, то громким рыданием. Мне стало невмоготу выносить это зрелище, я прошел между парами и, наконец, нашел немного свободного места у входной двери, где мог сделать три шага в одном направлении. Склонив голову, я ходил взад-вперед, словно погруженный в свои мысли. Я снова находился вне тела и с двойным сознанием. Одна из частей символизировала мое напуганное существо, которая размышляла: «Мой ребенок сходит с ума», «Что я наделал» и «Теперь я начну кричать». Эти мысли пролетали в моей голове, как испуганные птицы, которые то исчезали, то снова появлялись. Вторая же часть представляла мое внутреннее сознание. Оно было выше и намного шире, проникало в далекие глубины космоса и все еще было связано со мной. С холодной улыбкой оно наблюдало как за происходящим в комнате, так и за моими ощущениями, проявляя равнодушие, так как все уже было пережито. Повторялась все та же игра, которая была создана для удовольствия Высшим существом. Я прыгал между этими двумя точками, как электрическая искра, задерживаясь в расширенном сознании космически улыбающейся машины. Будто сильный страх переместил сознание человеческого существа в бесчеловечное, симулирующее страдания, которых оно на самом деле не испытывало.

Голоса в комнате затихли, люди говорили настороженным шепотом. Я слышал, как Гончар говорил Эве:

— Я пойду и ударю его. Не могу больше слышать это детское нытье… Он знает, что делает?

Подойдя к Оле Ризакович, которая начала говорить шепотом партнеру, я смог расслышать ее слова:

— Хуже всего, когда так страдает ребенок. В том, что мы делаем, есть что-то бесчеловечное.

Я лихорадочно просматривал основные события из прошлого, за которые мог бы ухватиться: мои отношения со Спириленом, противостояние Лону Хибнеру в присутствии удивленных Защитников, слова Питера Пэрриора, который говорил о моей миссии вести людей к Истине в этой части мира… Вера Младена в то, что я — истинный искатель, идущий по известной тропе… Ничего из этих переживаний мне не помогало. Воспламенившаяся масса неведомого огня распространялась по всему животу, словно я столкнулся с серьезной энграммой. Затем я призвал свое Высшее «Я» на помощь: «Усиль мою веру в тебя! Усиль мою веру в тебя!» Внезапно в моем ужасном сознании пробежала мысль — а кого я звал? Себя?!

От такого осознания я превратился в крохотное испуганное существо, ходившее среди людей с каменным лицом в ожидании получить руководство, которое бы направило их на путь просветления. Насколько легко было ввязаться в игры эго? Был ли я тем высшим могучим «Я», расстилающимся по всему космосу? Я видел свою часть мира, где группа его миниатюрных копий пыталась вспомнить свой Первоисточник. Я глядел поверх голов людей в окно с рваными шторами. В тот же момент я оказался в пустоте, где было лишь одно сознание — о сознании. Я пребывал в таком состоянии до тех пор, пока вдали не открылось пространство и не заполнилось мягким светом. Из этого света начала вырисовываться фигура огромного, как гора, ребенка. Начали острее прорисовываться черты его лица, словно свет начал сгущаться сам по себе. Его невинная улыбка на лице источала любовь и тепло. Исчезло все, кроме одного глаза, который расширился и принуждал меня заглянуть внутрь. Трудно сказать, сколько продолжалось такое зрелище. Когда я снова застал свое тело на стуле, моя правая рука что-то лихорадочно записывала в записной книжке. Я взглянул на слова. Почерк был мой, а вот слова — нет. Предложение начиналось с «Айваза», и пока я медленно вспоминал это слово, по затылку пробежал какой-то электрошок, спустившись до самого конца позвоночника.

«Айваз, Ты — тот, кто вечен! Айваз, Ты — тот, кого не знает слепец, а те, кто может видеть, распознают Тебя в глубине своего существа и в просторах космоса, я призываю Тебя в столь трудный час.

Мои силы сгибаются под тяжестью страха, то, что приносило страдания, затмевает мудрость и бросает мрачную тень на мой свет. Разгони тьму своим Светом! Окропи меня росой своей милости!

Айваз есть Альфа!

Айваз есть Пиора!

Айваз есть Арелена!