Заря Амбера

– Как хочешь. – И, поведя плечом, Эйбер вышел в коридор. – Вот мои комнаты, – сказал он, указывая на двустворчатые двери, расположенные прямо напротив моих. – Слева покои Дэвина, за ними – Мэттьюса. Комнаты Локе, Аланара и Титса справа. Напротив них – покои Фенна, Тэйна и Ковнера. Наши сестры живут этажом ниже.

Мы спустились по широкой каменной лестнице и двинулись в сторону той гостиной, где мы сидели сегодня и выпивали. Встречавшиеся на пути слуги поспешно отступали, освобождая дорогу, и кланялись. Мне показалось, что некоторых я узнаю – вроде бы я их сегодня уже видел. Некоторые называли меня «лорд Оберон». Очевидно, вести о моем прибытии уже разнеслись по замку.

Но я по-прежнему смотрел на слуг со скрытым подозрением. Любой из них мог оказаться шпионом или убийцей, лишь прикидывающимся человеком. Однако же я не мог позволить себе испытывать слишком сильный страх или подозревать всех и вся. Если отныне мой дом в Джунипере, я смогу это принять – даже если вместе с этим придется принять некую опасность. Нельзя сейчас размышлять об Инвиниусе, о новых покушениях, о том, что убийцы могут преуспеть... иначе страхи возьмут надо мной верх.

Я мысленно поклялся, что еще доберусь до этих тварей. И вообще, я буду жить, как привык, наслаждаясь всеми радостями и страстями жизни. И эти гады мне не помешают!

С чего же, в таком случае, начать? Пожалуй, стоит попытаться разговорить Эйбера. Может, он расскажет что-нибудь о нашей семье и о здешней обстановке – в военном плане. Мне просто необходимо узнать об этом как можно больше. Раз вокруг Джунипера собралось столько солдат, а адские твари умудряются пробираться в самый замок, значит, война на пороге.

Наверное, следует начать с какой-нибудь приятной темы, а там постепенно перейти к более щекотливым вопросам; в общем, нужно как-то преодолеть природную скрытность Эйбера. Что там говорила о нем Фреда? Она назвала его проказником и художником и еще сказала, что он может оказаться помехой, а потому не нужно, чтобы он к нам присоединялся. Похоже, живопись входит в число главных его интересов.

– Так, значит, ты сам делаешь карты? – спросил я. В большинстве своем люди любят поговорить о себе. А его талант художника – вполне подходящая тема для начала беседы.

– Совершенно верно! – Эйбер расплылся в улыбке, и я понял, что мой вопрос ему приятен. – Все говорят, что я пошел в отца – если не характером, так талантами. Насколько я понимаю, он начал рисовать карты, когда ему было примерно столько же, сколько мне сейчас, но я не думаю, чтобы он особенно долго ими занимался. Он не раз говорил, что на свете полно более интересных вещей. У него в мастерской вечно проводится десяток экспериментов разом.

Мастерская? Эксперименты? Да, в Илериуме я не замечал за Дворкином подобных интересов... или был слишком мал, чтобы их замечать.

– Да, его изделия впечатляют, – сказал я. – Чего стоит один этот экипаж, который движется без лошадей...

Эйбер насмешливо фыркнул.

– Он тебе не нравится? – озадаченно переспросил я. Мне очень понравилось путешествовать в этом экипаже. Пожалуй, лишь хорошая прогулка верхом была бы мне больше по душе.

– Не особенно, – отозвался Эйбер. – Едет он медленно, а изнутри ничего толком не видать. Говорил же я отцу – экипаж нужно делать открытым, чтобы пассажиры могли любоваться пейзажами.

– Прекрасная идея... пока дождь не пошел!

А еще мне вспомнились те чудовищные нетопыри, мимо которых мы проезжали; они тогда наверняка набросились бы на нас с Фредой, если бы мы ехали в открытом экипаже.

– В Тенях никогда не будет дождя, пока ты сам этого не пожелаешь.

– Ну, пожалуй, – небрежно бросил я. Мне не хотелось показывать, что я не понимаю, в каком же смысле моя новообретенная семья употребляет слово «тени».

Мы свернули в другой коридор, уводящий от той гостиной. Разговор также свернул на другую тему – как быстрее всего добраться до кухни, где на этом этаже караульная (там же располагались оружейная, главный обеденный зал и даже комнаты слуг). Сведений оказалось столько, что у меня голова пошла кругом. Пожалуй, пока что я никуда самостоятельно не доберусь.

В конце концов мы очутились в коротком коридоре без окон. Его охраняли два стражника с пиками. На стенах коридора висели масляные лампы, и в их свете видны были простые каменные стены и сланцевый пол с красно-белым узором. Стражники нас не остановили – напротив, кивнули Эйберу, как будто ожидали его появления.

Мы молча прошли и остановились у тяжелой дубовой двери. Дверные петли были сделаны из массивных железных полос. Да, эту дверь и тараном не возьмешь.

– Послушай, – негромко сказал Эйбер, быстро оглянувшись на стражников. – Я хочу тебе еще кое-что сказать о нашем семействе. Сейчас, в преддверии войны, все ведут себя как паиньки. Но это долго не продлится. Это никогда долго не длится. Тебе придется в самом скором времени выбирать, к кому ты примкнешь. Фреде ты понравился, а для меня ее мнение значит много. Надеюсь, ты присоединишься к нам.

Я помолчал, переваривая услышанное, потом рискнул выдвинуть предположение.

– «Вы» – это ты, Фреда и Пелла?

– Да.