Заря Амбера

— Судя по его виду — уж лучше бы он умер.

— Все дети Хаоса выздоравливают легко и быстро. Если нам удастся отыскать его… спасти…

Думаешь, это возможно?

— Надо посмотреть.

— А Логрус?! — приподнявшись, воскликнул я. При одной лишь мысли о том, чтобы пройти через Логрус, меня охватило возбуждение. — Когда мы сможем туда отправиться?

Дворкин заколебался.

— В чем дело? — негодующе спросил я. — Ты сам сказал, что я могу это сделать, по праву рождения. И даже король Утор не сможет запретить мне пройти через Логрус.

— Оберон… у меня для тебя скверная новость. Ты не сможешь преодолеть Логрус. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.

— Нет!

Меня захлестнули возмущение и гнев. Меня всю жизнь чего-то лишали. Отца. Семьи. Всего, что должно было принадлежать мне. Но больше я этого не допущу! Я овладею Логрусом, даже если мне придется позаимствовать у Эйбера магические карты и отправиться во Владения Хаоса самостоятельно.

— Послушай, — настойчиво произнес Дворкин. — Твой узор — он неправильный. Я не знаю, чем это вызвано. Но он искажен даже больше, чем у меня… он так искривлен, что я едва его узнал.

— Ну и что с того? — спросил я. Эта новость ни о чем мне не говорила.

— Ты не сможешь даже войти в Логрус. Он уничтожит тебя, как уничтожил моего брата — и едва не уничтожил Фреду и меня самого. Ты умрешь, Оберон.

Я отвел взгляд. Головная боль вернулась — с утроенной силой; теперь в мой череп впивались уже не иголки, а ножи.

— И что же дальше? — спросил я. Я чувствовал себя так, словно Дворкин внезапно сшиб меня с ног. — Ты ничего не сможешь с этим сделать? Может, можно как-нибудь изменить мой узор? Сделать так, чтобы он заработал?

— Мне очень жаль, мальчик мой… — Но тут взгляд Дворкина сделался отсутствующим и устремился куда-то вдаль. — Разве что…

— «Разве — что?» — вскинулся я. Я готов был уцепиться за любой план, любую идею.

Но Дворкин лишь вздохнул и покачал головой.

— Нет. Это безумная идея, и лучше о ней не говорить. Придется тебе довольствоваться тем, что у тебя имеется. По крайней мере, это может помочь тебе выжить. Я понимаю, что сейчас это тебя не утешит, но, возможно, на самом деле это благословение. А теперь выбрось из головы всякие мысли о Логрусе. Пока что мы ничего не сможем с этим поделать.

«Пока что». В словах Дворкина таился намек на некие грядущие планы. Которыми он, похоже, не намеревался со мной делиться. Во всяком случае, «пока что».

— Ладно, — откликнулся я. У меня до жути болели глаза, и я был не в том состоянии, чтобы сцепиться с Дворкином из-за Логруса. Еще успеется.

Пускай думает, что я сдался. А я потом расспрошу Эйбера. Мой новоявленный братец, похоже, готов охотно поделиться со мной информацией.

Если существует иной путь добраться до Логруса или запечатлеть его в своем сознании, Эйбер тоже может об этом знать. Дворкин слишком многое скрывал от меня, чтобы теперь я слепо положился на его слова. Может, Логрус меня вовсе и не убьет. С Дворкина сталось бы сказать так лишь для того, чтобы сохранить власть надо мной.

Я принялся обдумывать имеющиеся факты. Во-первых, мои детские игры с изменением облика… Я не слыхал, чтобы еще кто-то обладал такой способностью. А моя сила? Я в два-три раза сильнее обычного человека. А быстрота рефлексов? А скорость, с которой я исцеляюсь? Если мой узор и вправду настолько искажен, откуда же у меня все эти способности?

Нет, тут все куда сложнее, чем признает Дворкин. Я уже отчасти владею силами Логруса — хотя и в гораздо меньшей степени, чем остальные. Судя по всем этим мелким признакам, то, что внутри меня, работает вполне нормально.

Но мой внутренний голос тут же поинтересовался: «А что, если он прав? Что, если я не смогу овладеть Логрусом? Что, если это вся магия, отпущенная мне, и другой у меня не будет?»

Мысль эта мне не понравилась.

— Обопрись на меня, — сказал Дворкин.

С его помощью мне катко удалось добраться до кресла, не свалившись. Голова продолжала кружиться, но уже не так сильно, как раньше. На меня снизошла ясность, ощущение тепла и какой-то благостности. Наверное, от бренди.

Дворкин вновь наполнил мою чашу, а я не стал его останавливать. Напротив — я осушил ее одним глотком. Немного поколебавшись, Дворкин налил мне еще. Я снова выпил все.

Приятное тепло прокатилось по пищеводу и уютно осело в желудке. Я закрыл глаза, отвернулся и попытался представить себе Тэйна на алтаре, но у меня ничего не вышло. Мой сон, или видение, или что там это было, покинул меня.

— Не пей больше бренди. Довольно с тебя, — сказал Дворкин.

— Нет, — возразил я, встряхнув головой. Зря я это сделал. К горлу тут же подступила тошнота. — Не довольно — пока, во всяком случае. Я нуждаюсь в качественной трехдневной пьянке.

— Мальчик мой, не стоит так сожалеть о Логрусе, — сказал Дворкин, похлопав меня по плечу. — Ты вырос без него. Не может же тебе недоставать того, чего у тебя и так никогда не было.