Заря Амбера

Теперь у меня не было никаких доказательств того, что на меня нападали или что нападавший был адской тварью, замаскированной под слугу. С исчезновением трупа я лишился единственной ниточки, которая могла бы привести к разгадке — и своего единственного, хотя и незначительного преимущества. Поскольку тревогу никто не поднял, оставалось лишь предположить, что в Джунипере имеется еще одна замаскированная адская тварь или человек-предатель. Очевидно, он отправился выяснять, куда делся сообщник, обнаружил труп и тайком его унес.

Я задумался. С того момента, как я покинул обеденный зал, я не видел ни единого коридора, не заполненного людьми. Ко мне в покои вполне можно пробраться нормальным человеческим способом — нужно просто улучить момент и прошмыгнуть в незапертые двери. Но если бы кто-то попытался протащить по коридорам труп, его бы сразу заметили. Значит, труп удалили каким-то иным способом, скорее всего, магическим. При помощи карт? Очень может быть.

А значит, в дело замешан один из нас… кто-то из моих сводных братьев и сестер.

Но кто именно?

Прикинув, что из этого вытекает, я тщательно запер дверь, проверил все окна (похоже, к ним подобраться нельзя — разве что перелететь с соседнего балкона на мой) и положил меч рядом с кроватью. Я был озадачен, зол и, честно признаться, напуган.

Лишь после всех этих мер предосторожности я разделся и улегся в постель.

И усталость нахлынула на меня, словно океанская волна. Кажется, я заснул еще до того, как голова моя коснулась подушки.

Вежливый стук в дверь или робкое приглашение к завтраку — не то, что способно разбудить меня поутру. Подобно всем солдатам, сплю я точно так же, как ем, дерусь или люблю женщину, то есть самозабвенно и от всей души. Голос трубы, поющей тревогу, или звон мечей — вот единственный способ заставить меня встряхнуться прямо с утра. В противном случае, как это успели усвоить мои подчиненные, меня проще оставить в покое.

А потому не стоит удивляться, что я не услышал ни стука, ни вежливого голоса слуги, зовущего: «Лорд! Лорд Оберон!»

Когда кто-то отдернул шторы и спальню залил яркий солнечный свет, я приоткрыл один глаз, убедился, что это всего лишь Эйбер, перевернулся на другой бок и снова захрапел.

— Оберон! — позвал Эйбер. — Просыпайся, соня!

Я приоткрыл оба глаза и сердито посмотрел на него. Мой братец стоял, уперев руки в боки, и смотрел на меня с изумлением. За спиной у Эйбера, у входа в спальню толпились встревоженные слуги в дворцовых ливреях.

— А мне казалось, что я запер дверь, — пробормотал я.

— Отец хочет видеть тебя. Слуги полчаса пытались тебя добудиться, потом пришли ко мне за помощью.

— А почему они ничего не сказали? Заворчав, я отбросил одеяло и сел. Увидев, что я голый, пара служанок зарделись и выскользнули из спальни. Анари поспешил ко мне. В руках у него был халат; мне показалось, что халат будет мне велик, но оказалось ничего, терпимо. Я набросил халат на плечи.

А потом я заметил, что Эйбер держит в руке карту… и ловко выхватил ее, прежде чем братец сумел возразить.

— Ага! — воскликнул я. На карте, выполненной в той же манере, что и конфискованная мною накануне, была изображена моя прихожая. — Я же знаю, что я все-таки запирал дверь!

Эйбер рассмеялся.

— Ну а как, по-твоему, я еще мог сюда войти?

— Ты сказал, что у тебя нет больше карт с моими комнатами!

— Нет! — с усмешкой парировал он. — Такого я не говорил. Я сказал, что у меня нет больше карт с изображением твоей спальни. А на этой — вовсе не спальня, верно?

— Чудная тонкость, — проворчал я. Эйбер, судя по виду, был чрезвычайно доволен собою. Мне не так уж трудно услужить, но вот подобной услуги я не оценил. Да, нужно будет получше охранять свои интересы. — Значит, эту я тоже изымаю. У тебя есть другие карты с изображением моих комнат? Любой из моих комнат?

— Сотни! — гордо заявил Эйбер и постучал себя пальцем по лбу. — Они хранятся вот здесь!

Я фыркнул.

— Тогда проследи, чтобы они там и остались. Я не люблю, когда ко мне подбираются исподтишка.

— Ну, ладно. — Эйбер вздохнул. — Не понимаешь ты шуток…

Я зевнул и потянулся.

— Так что там ты говорил? Отец хочет меня видеть?

— Да. — Эйбер скрестил руки на груди. — Тебе будет куда проще жить, если ты приноровишься к его расписанию. Научишься рано вставать, поздно ложиться и урывать время для сна днем. — Лорд, — подал голос Анари, — я нашел вам слугу и взял на себя смелость составить ваше сегодняшнее расписание.

«Расписание?» Что-то мне в этом слове не понравилось.

Анари сделал повелительный жест. Из группы слуг выскочил юноша лет тринадцати и поклонился мне.

— Это мой правнук, Гораций, — сказал Анари. — Он будет вам хорошим слугой.

— Не сомневаюсь, — отозвался я и коротко кивнул Горацию. Паренек был очень похож на Анари, только у старика волосы были уже седые, а у юноши — черные. — Рад знакомству, Гораций.

— Спасибо, лорд! — с явным облегчением выдохнул парнишка.

— Зови меня Обероном, — велел я ему.

— Слушаюсь, лорд Оберон.

— Нет, просто Оберон. Или просто лорд.

— Слушаюсь… Оберон… лорд.