Зарождение войны. Борьба прогрессивных сил за сохранение мира.

Однако военная теория в своем формировании не может полностью положиться только на практический опыт ведения прошлой войны. Кроме того, ситуации и события никогда не повторяются в их прежнем виде. По этому поводу непревзойденный мастер диалектики В. И. Ленин замечал: «…я оглядывался на прошлое только с точки зрения того, что понадобится завтра или послезавтра для нашей политики»[769].

Ленинское умение работать с предвидением, с перспективой имело и имеет особое значение в теории и практике военного дела. На основе ленинских заветов советская военная наука в 20-х и середине 30-х годов добилась значительных успехов. ЦК партии и Советское правительство направляли внимание военных деятелей на исследование сущности и характера будущей войны, что имело важное значение для совершенствования военной организации и развития военного искусства.

Разработкой этой важнейшей проблемы занималась целая плеяда талантливых представителей передовой советской военно-теоретической школы — М. В. Фрунзе, С. И. Гусев, М. Н. Тухачевский, Б. М. Шапошников, В. К. Триандафиллов, К. Б. Калиновский и другие.

Советская военная теория не могла, конечно, установить, когда именно грянет новая война, но приоткрыть завесу в будущее и увидеть общие очертания такой войны, присущие ей специфические особенности, определить наиболее вероятного противника было совершенно необходимо и в определенных пределах возможно.

Социально-политический характер грозящей СССР войны был бесспорен: опасность угрожала со стороны империалистических государств и война с ними должна была стать войной за спасение социалистического Отечества. А кто именно будет вероятным противником, как сложится соотношение сил в будущей войне, какое место займут различные виды и рода вооруженных сил, какова будет роль человека и техники — эти и многие другие вопросы предстояло решить советской военной науке.

Особое значение имела сама постановка проблемы о необходимости строительства системы обороны страны в соответствии с ясным представлением о характере будущей войны и правильной оценкой сил вероятного противника. Партия исходила из того, что самым опасным является недооценка возможных противников. Уже в декабре 1921 г. в резолюции IX Всероссийского съезда Советов было записано: «Новые враги могут оказаться лучше организованными, обученными и вооруженными, чем те, над коими Красная Армия одержала столько славных побед»[770]

.

Большая заслуга в конкретизации этого положения принадлежит М. В. Фрунзе, который всесторонне анализировал исключительную сложность военных задач страны после победы в гражданской войне. В частности, исходя из обстановки того времени, он считал, что Советская Армия может оказаться в техническом отношении слабее противников и, следовательно, помимо напряжения всех сил и средств для повышения своего технического уровня она должна настойчиво искать пути, которые помогут хотя бы до некоторой степени компенсировать эту крайне невыгодную сторону.

М. В. Фрунзе — выдающийся полководец и строитель Советских Вооруженных Сил. 1922 г.

М. В. Фрунзе принадлежит приоритет в постановке и принципиально правильном решении другой стороны этой проблемы — возможной политической стойкости вероятного противника. Осенью 1921 г. он предложил критически отнестись к широко распространенному мнению, будто армия любой империалистической державы из-за классовых противоречий и классовой борьбы в ближайших столкновениях не может представлять прочно организованной и внутренне спаянной силы, отстаивающей империалистические цели войны. Учитывая материальные возможности, опытность и изощренное коварство буржуазии, Фрунзе считал, что «вполне вероятным является факт появления перед нами противника, который очень туго будет поддаваться доводам революционной идеологии»[771]. Поэтому, писал далее Фрунзе, в расчетах будущих операций в собственной военной организации необходимо уделить главное внимание не надеждам на политическое разложение противника, а возможности «активно физически раздавить его».

М. В. Фрунзе предвидел решительный, бескомпромиссный характер будущей войны. В выступлении 27 февраля 1925 г. он предупреждал: «…это будет борьба не на живот, а на смерть»[772]

, а в речи 17 июня 1925 г. говорил: «Нам нельзя рассчитывать на то, что война, которую нам придется вести, будет легкой войной, что она может быть кончена без больших усилий, без больших жертв. Эта возможность почти исключается…»[773].

Давая оценку характеру будущих войн, М. В. Фрунзе отмечал, что они втянут в свой круговорот целые народы, многомиллионные армии, подчинят себе все стороны общественного быта, подвергнут испытанию все экономические и политические устои государства. Театром военных действий станут не узко ограниченные пространства, «а громадные территории с десятками и сотнями миллионов жителей»[774]. Грядущая война примет «характер длительного и жестокого состязания»[775].