Зарождение войны. Борьба прогрессивных сил за сохранение мира.

Кризис охватил все отрасли хозяйства страны. В течение 1929–1933 г. индекс ее индустриальной продукции упал более чем на 40 процентов. Промышленный кризис сопровождался финансово-кредитным: только за первые два его года обанкротилось более 200 мелких и средних банков[358]. Экономический кризис перерос в кризис всей политической системы империализма. Германия стала центром противоречий империалистического лагеря.

Кризис нанес тяжелый удар прежде всего по немецкому рабочему классу. Сокращение производства привело к тому, что почти половина промышленного пролетариата страны (8 млн. человек) осталась без работы[359]. Как отмечал в 1932 г. американский публицист Г. Кникербокер, Германия «побила мировой рекорд по сокращению заработной платы»[360]

.

Переплетение промышленного кризиса с аграрным ухудшило и положение крестьянства. Разорялись также особенно многочисленные в Германии средние слои — ремесленники, кустари, лавочники. Положение немецкого народа осложнялось еще и тем, что он находился под гнетом не только германского, но и иностранного капитала, так как выплачивал репарации и проценты по долгам и кредитам.

В этих условиях рабочий класс решительно выступил в защиту своих политических прав. В стране нарастал революционный кризис. Осенью и зимой 1929/30 г. в Берлине, Саксонии и других местах Германии прошли забастовки протеста, жестоко подавленные правительством[361]. 24 августа 1930 г. ЦК КПГ обратился ко всем антифашистским и демократическим силам страны с программой национального и социального спасения немецкого народа.

В период острого политического кризиса в Германии верхи уже не могли управлять страной прежними методами — руками социал-демократов проводить политику выхода из кризиса за счет трудящихся. Не имея возможности сдержать растущее влияние коммунистов, буржуазия стала все шире применять террористические методы господства и форсировать милитаризацию страны.

Опасаясь революционного взрыва в Германии, международная реакция пришла на помощь немецким империалистам. В 1929 г. вместо репарационного «плана Дауэса» был разработан новый, так называемый «план Юнга», способствовавший притоку капиталов в Германию и предусматривавший снижение взимаемых с нее репараций. Фактически же они вскоре были отменены, как и вся система контроля над Германией, установленная Версальским договором. Германский империализм вновь обрел полный экономический и финансовый суверенитет. Принятие «плана Юнга» сопровождалось антисоветской кампанией. Под флагом антикоммунизма и антисоветизма создавался единый фронт германской и международной империалистической реакции, ставивший целью ликвидировать остатки Веймарской республики и установить режим открытой террористической диктатуры империалистической буржуазии.

Фашистская партия с ее антикоммунистической, шовинистической и реваншистской внутренней и внешней политикой все сильнее привлекала симпатии германского финансового капитала, который видел в ней орудие для расправы с рабочим движением и подготовки страны к агрессивной войне. В 1929–1930 г. германские монополисты стали теснее сближаться с гитлеровцами. Магнаты рейнско-вестфальской тяжелой промышленности Э. Кирдорф, Ф. Тиссен и А. Фёглер, и ранее связанные с нацистами, взяли курс на укрепление этой партии. В феврале 1930 г. рурский угольный синдикат в Эссене обязал каждого своего члена вносить в кассы фашистской и немецкой национальной народной партий, других реакционных организаций семь пфеннигов с каждой тонны проданного угля для поддержки «национальных интересов»[362]. Подобную поддержку фашистской партии оказывали также многочисленные немецкие князья и бароны, крупные землевладельцы, иностранные монополисты, например английский нефтяной магнат Г. Детердинг, американский автомобильный король Г. Форд и другие.

23 сентября 1930 г. атташе американского посольства в Берлине Д. Гордон доносил государственному секретарю США Г. Стимсону: «Нет никакого сомнения, что Гитлер получил значительную финансовую поддержку от определенных крупных промышленников… Ставшие известными в последние дни факты создают впечатление, что важные финансовые круги — пусть даже и не в таком объеме, как сообщалось ранее, — оказывали и оказывают давление на канцлера и других членов кабинета, чтобы предпринять эксперимент с участием нацистов в правительстве (можно полагать, что социал-демократы в качестве платы за свое активное сотрудничество с правительством будут настаивать на неприятных для финансистов условиях). Как раз сегодня до меня дошел слух из источника, обычно хорошо информированного, что представленные здесь различные американские финансовые круги весьма активно действуют в том же направлении»[363].