Зарождение войны. Борьба прогрессивных сил за сохранение мира.

30 января 1933 г. — один из самых черных дней в истории Германии. Это — переломный момент в процессе зарождения второй мировой войны; с этого дня началось стремительное превращение Германии в государство войны, принесшее неисчислимые беды немецкому народу и всему человечеству. Даже такой реакционер, как генерал Людендорф, сумел понять роковое значение этого события. В направленном 1 февраля 1933 г. письме Гинденбургу он писал: «Назначив Гитлера рейхсканцлером, Вы выдали наше немецкое отечество одному из наибольших демагогов всех времен. Я торжественно предсказываю Вам, что этот человек столкнет наше государство в пропасть, ввергнет нашу нацию в неописуемое несчастье. Грядущие поколения проклянут Вас за то, что Вы сделали»[382]. В другом письме президенту Людендорф дал следующую оценку террору, воцарившемуся в «третьей империи» с приходом к власти гитлеровцев: «Все более ужасные отношения устанавливаются в руководимом Вами рейхе. Право все более попирается вопреки болтовне о правопорядке и о введении нового права. Неслыханным образом попрана и физическая свобода немцев. А там, где для немецкой духовной жизни созданы „культурные камеры“, а вернее, „свинцовые камеры“, похоронены и последние остатки духовной свободы, чего не было даже ни в иезуитском государстве Парагвай, ни в период мрачного средневековья»

[383].

Передача власти Гитлеру не была победой «легальной оппозиции», как ныне утверждают западногерманские буржуазные фальсификаторы истории и авторы мемуаров[384]

. Это был фашистский переворот, заранее подготовленный путем закулисного сговора заправил германских монополий, финансистов, реакционного генералитета и аграриев при тайном соучастии лидеров правых социал-демократов.

Германский нацизм имел много общих черт с фашизмом в других странах. Но именно он стал самой зверской и человеконенавистнической его формой, для которой характерно: особое рвение к выполнению социального заказа монополий; тесная уния нацистских фюреров с монополистическим капиталом; яростный антикоммунизм, откровенный шовинизм, политика кровавого террора; всесторонняя лихорадочная подготовка мировой войны во имя достижения главной цели — мирового господства, устранения капиталистических конкурентов и ликвидации классового противника — Советского Союза.

Гитлеровское государство, так называемая «третья империя»[385], — самое мрачное порождение монополистического капитала. Фашистская диктатура была призвана в кратчайшие сроки и наиболее эффективно обеспечить восстановление военно-промышленного потенциала страны и подготовить ее к войне не только материально, но и морально: пробудить низменные инстинкты, оболванить миллионы солдат, превратив их в автоматы, способные только грабить и убивать.

Если империалисты Италии на первых порах хотели превратить Средиземное море в «итальянское озеро» и создать империю в Африке — на большее они при своих ограниченных возможностях рассчитывать в то время не могли, — то в Германии дело обстояло иначе. Высокая концентрация и централизация производства и капитала, исключительная агрессивность ее буржуазии, выросшая на почве захватнических традиций прусского милитаризма и безмерном национальном чванстве[386]

, давняя мечта обеспечить себе «место под солнцем», наконец, доведенная до уровня истерии жажда реванша — все это породило планы невиданной в истории агрессии.

Для современной реакционной историографии, стремящейся снять с империалистов ответственность за подготовку и развязывание второй мировой войны, утверждение о том, что германские монополии не имели ничего общего с гитлеровским правительством, стало трафаретным приемом. Один из представителей этой историографии — К. Штехерт писал: «Широко распространенное мнение, будто крупная немецкая промышленность поддерживала гитлеровскую партию, является объективно неверным»[387]. Несколько по-другому сформулировал аналогичный тезис западногерманский историк Г. Якобсен, считающий, что фашистская диктатура, как и война, представляла собой импровизацию одного лишь Гитлера. «Я сознательно ограничиваюсь… личностью Гитлера, — говорил он, — так как в нем и принятых им преимущественно самостоятельно и самовластно решениях следует искать один из важнейших ключей к пониманию начала, хода и результатов этой глобальной войны»[388]. Такого же мнения придерживается западногерманский историк Г. Михаэлис, утверждающий, что вторая мировая война является «одной из самых грандиозных импровизаций в истории»[389]. Следовательно, он пытается отрицать, что немецкие монополисты и их ставленник — гитлеровская партия заблаговременно и всесторонне готовили войну.