Засека

Хочешь, система, шаблоны порву?Только что был в приоткрытом я космосе —гость иноземный свозил на горбу,вырвав на миг из обрыдлой мне косности.Ты говорила – там нет ничего,кроме вселенных, тобой же одобренных.Да, межпланетье скучно и черно,но остальное – потешно и бодренько.Ты говорила – там нет никого!Я и горбатого счёл исключением…

только подумал, а он – приколол:«Много в ночи результатов свечения».И, для примера, заехал к своим —ладная, кстати, семейка, любезная,фруктом кормили, не понял, каким,ну а вода там – обычная, пресная.Мне горбуны показали весь дом,полный тепла и уюта саманного.Где-то шло время, своим чередом,как я хочу ощутить это заново…Это не главное. Главное – Глаз,

видящий каждое в жизни движение,видящий, как ты, мадам, разлеглась,чтобы губищу катать совершеннее.Скоро тебе, систетутка, кирдык,ибо – го… но твоя музыка… помнишь ли?Ну-ка, закрой свои скотские рты —кроме просящих о пище и помощи.Думаешь, мало шаблонов порвал?Выше – от мига мои впечатления.Чао, система. Бывай здорова —

лучше сама, до планетолечения.

«А рубль вырос при открытии торгов…»

А рубль вырос при открытии торгов.А я не знал. Ни о торгах, ни о подвижке.Пока внезапный Иннокентий Топорковне разъяснил мне этой очень важной фишки.Он разъяснил, и предложил играть на всехскачках валют, сказал, что схемы очевидны.А я послал его. В одну из тех прорех,каких по две у утконоса и ехидны.А он обиделся. Кричал – «Живи в гайне!»

Бросался мылом. Поливать пытался бранью.А я на жёлтой неподкованной лунетихонько ехал, и стихи писал. Про Аню.Потом про маму. Про детей. И про цветы.Про свежий воздух и серебряные реки.Опять – про гения чистейшей красоты.И всё сходилось – безупречно, как в аптеке.Пропал внезапный Иннокентий Топорков,ему на мыле разориться – несолидно.А рубль рухнет при закрытии торгов.Торги закроются. Навечно. Очевидно.

Свидетель явного